Книга Старый прием Гурова, страница 25 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Не думаю. Он ведь его только в памяти держит, и звонит всегда сам. По-пьяни он и имени своего не вспомнит, не то что номер. Когда трезвый бывает, тогда звонит, а на трезвую голову он кому попало подарки не отмеривает.

– Да, задача, – вздохнул Гуров. – Похоже снова «пустышка».

– Надеялись через него на кого-то еще выйти? – догадался Увербеков. – Вы не спешите с выводами. Пигарев, хоть и пропойца, но мужик смекалистый. Если когда-нибудь и промахнулся с выбором, непременно вспомнит.

Разговор перешел к бытовым вопросам, а когда стаканы опустели, в кабинет заглянул мужчина в белом халате и сообщил, что Пигарев пришел в норму. Увербеков коротко кивнул, и мужчина испарился.

– Пойдемте, товарищ полковник, познакомлю вас с нашей достопримечательностью, – произнес капитан и повел Гурова по узкому коридору к двери с надписью «Лазарет». В душной комнате на топчане лежал мужчина неопределенного возраста. С одинаковой долей вероятности ему могло быть и тридцать, и шестьдесят лет. На вошедших он смотрел печальным взглядом, полным тоски и вселенской скорби.

– Здорово, Пигарь, – панибратски произнес Увербеков. – Что же ты снова за старое взялся? Обещал ведь завязать.

– Виноват, товарищ капитан, не сдержался, – ответил тот. – Водка уж больно вкусная попалась. Кремлевская, с куполами и башенками. Не водка, а чистое произведение искусства.

– Скажешь тоже, произведение искусства. Тебе бы книжки писать, – рассмеялся Увербеков. – Ладно, оставим лирику. Тут по твою душу полковник из Москвы прибыл. Пообщайтесь, а я пока делами займусь.

Капитан ушел, а Пигарев перевел взгляд на полковника Гурова, и тот сразу понял, что к чужакам он относится не особо доброжелательно. Из взгляда тут же ушли и скорбь, и раскаяние. Остались лишь настороженность и ожидание неизбежного.

– Из Москвы, говорите? – негромко переспросил он. – И чем столичную полицию привлекла моя скромная персона? Или теперь алкоголиков принято на учет в Москве ставить?

– Помощь ваша требуется, – не стал ходить вокруг да около Лев. – Несколько лет назад в московском отделении полиции произошел взрыв. Погибли шесть человек. И вот теперь появилась зацепка, проверить которую я приехал.

– Помню этот случай, – неожиданно признался Пигарев. – На Дмитровке, верно? Шуму тогда было много, а толку мало.

– Отчего так легко вспомнили тот случай? – удивился Гуров.

– Приятель мой дней через пять после взрыва в Москве был, – ответил Пигарев. – Я его к другу пристроил. Так он, когда вернулся, все и рассказал.

– Что за приятель?

– Левчик из Нерехты. Он на «железке» работает проводником. Семья у него, жена и трое ребятишек. Дочка в тот год в институт поступала, так он ее навещать ездил. Дня на два, не больше, но переночевать все равно пришлось. Жилье ей постоянное нашел, устроил все как полагается и вернулся.

– Этот Левчик – надежный человек?

– Исключительно надежный. Примерный семьянин, и спиртного в рот не берет, – охарактеризовал приятеля Пигарев.

– А до Левчика вы кого-нибудь к другу отправляли? За неделю до него?

– Так часто я гостеприимством Витюни не злоупотребляю. Раз в месяц – это край, – уверенно ответил Пигарев. – И всех засланцев поименно помню. За месяц до Левчика Анатолий был, тоже пару ночей заночевал, с арбитражным судом дела какие-то порешал и вернулся.