Книга Тело с историей, страница 52 – Николай Леонов, Алексей Макеев

В дверях появился сержант, махнул приглашающе рукой:

– Порядок!

– Привет, Сергей, – подойдя, Гуров протянул руку, – знакомьтесь.

– Приветствую, тезка. Личман, и тоже Сергей, – представился его спутник, – адвокат.

– Ничего себе, – восхитился Зубков. – Выгодное дельце?

– Ответственное, – внушительно отозвался Личман, улыбаясь.

Правоведы последовали внутрь, далее по коридору в комнату, отведенную под КПЗ. По дороге Сергей-адвокат быстро и по-деловому выудил из Сергея-мента ряд вроде бы не важных сведений, которые при правильном приложении рычага обязательно станут золотыми, вручил на всякий случай визитку, в общем, наладил полный контакт, не снижая темпа. Было заметно, что в глазах сержанта реноме адвокатской братии не просто исправлено, но взлетело на небывалую ранее высоту.

«Отлично, – одобрил Гуров, – потому что плеваться ядом из-за баррикад – последнее дело. Вот научатся все работать сообща, для единого блага, – глядишь, и баррикады не понадобятся».

Задержанный почивал в неудобной позе, распространяя вкруг себя густую атмосферу отчаяния и перегара.

– Свободен, сержант, – разрешил Гуров, – и если у тебя тут микрофоны-жучки, советую отключить.

Зубков бодро козырнул:

– Не занимаемся. – И отправился на рабочее место.

Личман в это время начал реанимацию: извлек пузырек с нашатырем, пластиковую бутылку с водой и одноразовый стакан, приготовил бодрящий раствор «по-питерски» и деликатно потряс спящего. Тот вскинулся:

– А? Что, уже…

– Нет еще, – успокоил адвокат, – Ким Сергеевич, прошу вас, примите от головы – и приступим.

Жога безропотно принял предложенный стаканчик и испил. По мере того как противно-обжигающая жидкость проникала в пищевод, а вызываемая ею струя выхолаживала ядовитые пары вчерашнего, становилось осмысленным его лицо – по-питерски бледное, с длинным носом, глубоко и близко посаженными глазами – серыми, в синих кругах, на которые то и дело падали богемно нестриженые, волнистые светлые волосы.

– Который час? – хлюпнув носом, хрипло спросил он.

– Поздно, – сообщил Гуров.

– Ким Сергеевич, автограф ваш попрошу, – сказал заботливо Личман, извлекши бланк соглашения и протягивая ручку, – здесь и здесь.

Жога автоматически расписался.

– А вы… кто?

Гуров молча предъявил удостоверение, его спутник без лишнего формалитета представился:

– Личман, Сергей Николаевич, адвокат Московской адвокатской палаты.

– Не нужно, – буркнул тот, отвернулся и попытался снова завалиться на топчан.

Гуров удержал его за плечо:

– Тебе не нужно – мне нужно.

– Был следователь…

– А это уже не твое дело.

– Мне не нужен адвокат, – повторил Жога угрюмо, – уходите отсюда.

– Уважаемый Ким Сергеевич, ваш отказ от защитника не обязателен ни для дознавателя, ни для следователя, ни тем более для суда, – подал голос Личман, – и, знаете, время-то идет.

– И что?

– Из сорока восьми часов предварительного задержания потеряно уже четыре с половиной, и за это время вы сделали все, чтобы погубить себя.

– Это мое дело.

– Дурак, и уши холодные, – не выдержал Гуров.

Жога моментально проснулся, сел, выкатив на полковника глаза:

– Чего?

– Того. Хочешь маяться дурью – на здоровье, а вот то, что ты своими метаниями настоящего убийцу покрываешь, – это, прости, наше дело. Мое.

– Кого я покрываю? Я же сказал…

Сыщик поднял руку, призывая к тишине, обратился к адвокату: