Книга Черная метка в паспорте [сборник], страница 66 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Люда говорила мне, что подозревает – у Афанасьева есть кто-то прикормленный в органах. Только подозревала, ничего конкретного, правда, он так лихо избавлялся от жалоб и заявлений. Ничего ему не делалось, закрывали и тут же отпускали. Поэтому Рыкова написала десятки жалоб, даже министру лично. Наверно, и вас прислали из-за них, чтобы разобраться в ситуации со стороны. Вы чужой для города человек, с независимым мнением. Как только появились в этом змеином гнезде, они все задвигались, испугались, что вы выведете их на чистую воду. Вы смогли с ними справиться. Вы поверили мне, начали искать бедных женщин, которых он убил. Я так была рада, наконец дело сдвинулось с мертвой точки. Ждала вас в тот вечер у дома в машине. Вышла из дома, чтобы не пугать сына. Он уже взрослый, слышит и все понимает. Помню, как меня позвал голос Сергея, я повернулась в шоке, откуда он здесь, а дальше темнота. Я даже не успела рассмотреть лицо, да и зачем. Я узнаю голос бывшего мужа из миллионов. Дальше очнулась в темноте в каком-то подвале. Пыталась освободиться от веревок, мычала из-за кляпа во рту, но ничего не получилось. Я ждала, что вы меня найдете, освободите, а вместо этого пришел он. Это жестокое животное! Я не могу называть его человеческим именем. Он не мужчина, он – зверь! Когда Афанасьев появился в подвале, то начался ад. Он окунал меня головой в ведро с водой и держал, пока не начинались судороги. Потом поднимал за волосы и смеялся в лицо, говорил, что ему нравится смотреть на мои страдания. Что я отвечу за всех, кто посмел пойти против него. Рассказал, как других он тоже мучил, мстил за причиненное волнение, за дни под домашним арестом, деньги, потраченные на взятки и адвоката. Каждый раз, когда моя голова оказывалась в ведре с ледяной водой и мне не хватало воздуха, каждый раз, когда я дергалась и чувствовала смерть рядом с собой, я молилась. Я просила моих подруг мне помочь. Выжить. Увидеть сына. Отомстить за них. Не знаю, сколько я была в том подвале – сутки или трое, я не различала времени. От пыток, боли теряла сознание, приходила в себя мокрая на ледяном полу в подвале. Когда его не было очень долго, у меня получилось снять веревки, почти получилось. Об сучок на бревне я содрала узел, развязала ноги и выбралась наверх. В тот момент Афанасьев успел вернуться, он был в ярости. Схватил меня, ударил ножом, я споткнулась и упала ему под ноги. Это меня спасло. Я бы не справилась с ним, вы же видели. Он гораздо больше меня и сильнее. Нож прошел мимо – по лицу. От страха и пыток не было сил бежать, ноги подкашивались. Лежала и ждала, когда он меня убьет. Больше не могла бороться. Потом появились вы и спасли, освободили меня! Это молитвы, мои подруги услышали меня, они помогли мне выкарабкаться. Только прошу вас, не отпускайте его. Афанасьев за все должен ответить по закону, за каждого сироту, за каждую погибшую женщину. Умоляю, пускай ответит за все. Я верю, вы сможете. Вы на чужой земле, поэтому не зависите ни от кого, вы представляете закон, настоящий закон. Без взяток и махинаций.

Надежда бормотала все тише и тише, веки ее опускались в такт движению кузова, а тело обмякло – укол подействовал. Гуров помог женщине перебраться на кушетку, но грязная ладошка по-прежнему не отпускала его пальцев. Сквозь дремоту Надя прошептала: