Книга Черная метка в паспорте [сборник], страница 68 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Гуров еле сдержался тогда от крика, в голове сразу взорвались десятки вопросов. Но он промолчал, сдержался. Только коротко бросил в трубку:

– Понятно, ладно. Тогда я в больнице останусь, плохо себя чувствую что-то.

Ему показалось на секунду, что майор с облегчением выдохнул в трубку. Никаких лишних вопросов о смерти задержанного не будет задавать московский чин. Да, недосмотрели при перевозке, виноваты. Только все самое важное по делу Афанасьева уже имеется, прав Сладкевич – улики, потерпевшая, чистосердечное признание преступника. Осталось обыскать местные болота, найти тела убитых, чтобы был полный комплект. Гурову здесь уже делать нечего, начнется рутина из сбора вещдоков, поиска и опроса свидетелей для материалов в суд. В данный момент уже схема преступления ясна, кто убил, зачем и кого, для сыщика загадок не осталось.

И все же полковник Гуров почему-то вместо сборов в аэропорт или доклада генералу Орлову об успешном окончании расследования сидел на кровати без движения. Будто боялся спугнуть все вопросы, что множились в его голове. Под рукой завибрировал телефон, Лев ответил, почти молча выслушал радостные поздравления от генерала Орлова. Тот в конце беседы вдруг примолк и спросил:

– Лев, все порядке у тебя? Ты что такой молчаливый?

– Я не знаю, – честно признался опер, без официоза и по-человечески. – Не могу сформулировать, что не так в этом деле.

Начальник понял его без слов, все-таки работали вместе уже не первый десяток лет. Орлов предложил:

– Давай на пару дней продлю тебе командировку служебную? Включим в группу следственную до проверки всех фактов. Убедишься, что все в порядке, и тогда уже домой. Мне тоже не нравится, что происходит на их земле. Начальника оперотдела поймали на взятках и сговоре, а мое личное убеждение, что рыба с головы гниет. Голову-то ты отрубил, а попустительство, работа незаконными методами, все, что старый начальник разрешал и допускал, в других головах остались. Подчиненные-то на местах своих сидят, могли по старой памяти накуролесить там.

Лев отказался:

– Командировку не надо продлять, подозрительно будет, товарищ генерал. Дело раскрыто, только бумажки собирай для суда. Странно будет выглядеть, если я останусь. Розыскная работа там практически закончена. Как только тела найдут – уже стопроцентная доказательная база.

Петр Николаевич задумался:

– Тогда только за свой счет задержаться в городе. Официально ты на больничном, попроси врача не выписывать еще пару деньков. А я тебя дергать пока назад не буду. Хватит столько времени?

Лев прикинул план действий, который только начал складываться у него голове, и согласился:

– Хватит. Все равно вы официально сообщите об окончании моей командировке в РОВД. Пускай расслабятся ребята. Дальше я сам.

Орлов проворчал, хотя через напускное недовольство прорывалось тепло:

– Знаю, что ты все сам, сам. Вот что, Лев, о каждом шаге докладывай мне обязательно. Это приказ! Самодеятельность твою одобряю, как опер, как человек, знаю, что ты хочешь до правды докопаться. Но как начальник твой отвечаю за тебя, поэтому о каждом шаге докладываешь. Безопасность – на первом месте.

– Есть, товарищ генерал.

Оперативник положил трубку и задумался, чем же ему заняться в первую очередь. Неожиданная свобода от местного напарника, приказов начальства, любых рамок расследования его вдохновила. Гуров внезапно кинулся натягивать обувь, отмахнулся от санитарочки, которая заглянула в палату со стаканом чая и тарелкой жидкой каши: