Книга Смерть в подлиннике, страница 15 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Ну а сама Марьяна? Не могла она его в порыве страсти «приласкать»?

– Это мы, конечно, проверили первым делом, – вздохнул участковый. – Не могла. Вчера она целый день провела у своей знакомой в дачном поселке. Та уже подтвердила. Туда и сюда Марьяна ездила на автобусе, ее водитель запомнил. С алиби у Марьяны все в порядке. Квартиру осмотрели, ничего похожего на предмет, которым она могла бы нанести Генке травму, не нашли. Поискали везде, где только можно, а ребята у нас дотошные, все кусты в поселке облазили, все урны перетряхнули. Вот так. И да, местных я тоже уже опросил. Гену вчера никто не видел.

– Прямо-таки всех? – усомнился Гуров.

– Уж поверьте. Моим информаторам можно верить.

– И где же он был целый день? Никто, получается, не знает? – спросил Крячко.

– Получается так. Удивительно, конечно, но надежду не теряю. Может, и вспомнят еще.

– Но если он возвращался домой поздним вечером, когда многие жители уже спят, то вполне вероятно, что мог никому не попасться на глаза, – предположил Гуров. – Как у вас тут по вечерам? Много людей на улицах или никого?

– Могло быть и так, что его просто не заметили, – согласился Денисевич.

– Значит, информаторы не такие уж и надежные?

– Прохожие порой не видят то, что происходит вокруг. Ну, идет мимо кто-то, а вот кто именно? Могут и не вспомнить, потому что заметили только краем глаза. Я еще поработаю над этим, повторно опрошу людей.

– А Марьяна точно дома? – с сомнением поинтересовался Крячко. – Не зря пришли?

– Дома. Только что в окне ее видел… Да и куда ей деться теперь? Если вы докурили, то можно уже ее навестить.

Гуров выбросил в урну окурок и вошел следом за Денисевичем в подъезд.

…

– Кто там еще приперся?

Женский голос из-за двери звучал слишком тихо, даже сдавленно, что уже само по себе было необычно. Внутренне Гуров приготовился к громкому отпору от хозяйки квартиры, ведь участковый ясно дал понять, что девушка она своенравная. Предполагалось, что прием с самого начала не должен быть теплым. Но на деле все оказалось иначе.

– Открывай, Марьяна Васильевна. Ты же видела нас из окна, – так же тихо ответил Денисевич и отступил на шаг назад.

Дверь медленно открылась, в проеме показалось бледное лицо. Сначала Гурову показалось, что перед ним совсем юная девушка, почти подросток, и ей не больше двадцати лет, но при более пристальном рассмотрении тончайшая иллюзия молодости растворилась в воздухе, оставив после себя лишь пылинки, подсвеченные вечерним солнечным светом, проникающим в коридор через окно за спиной хозяйки.

– А кто это с вами? – все так же тихо спросила Марьяна, не глядя на сыщиков.

– По поводу Гены, – объяснил Денисевич. – Столичная полиция. Впусти нас, красавица. Мы плохого не хотим.

– Ладно. Ноги только вытирайте.

Марьяна когда-то была красавицей, но ее непростое прошлое и беспросветное настоящее крепко поработали над изменениями во внешности молодой женщины. Правда, что-то на память они ей все-таки оставили. Например, глаза. Они у Марьяны были огромными, широко расставленными, а радужка имела необычный цвет – будто бы кто-то взял черную акварельную краску, белилами разбавил ее до светло-серого, а потом для верности добавил еще зеленой воды, чтобы добиться почти прозрачного, с мелкими темными вкраплениями оттенка. Не серого, не голубого, а похожего на лунный свет.