Книга Смерть под старой ивой, страница 145 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Стас бодро, с хрустом размял пальцы и произнес:

– Ну-с, приступим. – После беседы с Дьяконовым он явно ощущал вдохновение.

– А легенда-то какова? – спросил Хортов.

– Шурик, брось ты, с девушками и спортсменами нельзя разговаривать по заранее утвержденному плану.

– Ну ты там не очень веселись. Он пьян и наверняка недоволен жизнью, – предостерег друга стажер. – Ладно, как знаешь.

– Третий пошел, – скомандовал Стас.

В кабаке Хортов обосновался так, чтобы не быть на линии огня между старшими и столиком с нужным персонажем. Три пары трезвых глаз – единственных в этом помещении – неприметно, но цепко фиксировали происходящее.

Вот Мартынов, взъерошивший прическу и расстегнувший воротник, придав себе вид вечернего бульварного гуляки – такой весь расслабленный, руки-ноги на шарнирах, – проследовал по проходу между столами, как бы выбирая место, и миновал столик Бессчастного.

Тот, отлепив лохматую голову от сгиба локтя, что-то прорычал, видимо, приняв его за официанта.

Мартынов, ни капли не обидевшись на «эй-ты», сделал вид, что присматривается, всплеснул руками, ловко очистил стол от пустой посуды, совершив два рейса до кухни, заодно прихватив по пинте пива себе и новому знакомому. Уже не церемонясь, уселся за стол.

Бессчастный попытался подняться и протянуть руку, но рука лишь упала на стол. Хорошо набрался чемпион, сидит, обмякнув, длинноногий, длиннорукий, нескладный, как комар-карамора. И вот уже Мартынов с Бессчастным беседуют, как будто сто лет знакомы, и без слов видно, как Стас сочувствует, сопереживает, негодует вместе с собеседником.

– Вот комедию ломает, Станиславский, мать твою, – пробормотал Крячко.

– Только б не пережал, – согласился Лев Иванович. – Слишком бойко. Неаккуратно.

Мартынов продолжал говорить что-то веско, успокаивающе и убедительно, рисуя на столе толстым пальцем. Бессчастный, как будто под гипнозом, только и делал, что тяжело кивал.

Наконец, как бы осознав, что плодотворного разговора сегодня не получится, Мартынов достал айфон и начал набирать номер. Телефон Бессчастного, валяющийся на столе, начал вибрировать, подползая к хозяину, тот взял его, глянул на дисплей, помотал головой, снова глянул.

– Что-то не так, – вполголоса произнес Гуров. – Внимание.

Дальнейшие события развивались быстро: узловатые пальцы футболиста, до того свисавшие щупальцами до полу, сложились в кулак, нескладная, мятая фигура подобралась… момент – и Мартынов, не успев блокировать мощный крюк по подбородку, отлетел в угол и остался лежать недвижимым. Бессчастный, немедленно заблокированный двумя полковниками, стал рычать, изрыгая ругательства:

– Йа те… блогер хренов… ща весь блог отобью к!..

Подоспевшему вышибале никак не удавалось вклиниться в композицию: мешал Хортов, нарочито бестолково маячивший и вертевшийся, аккуратно и незаметно оттирая сотрудника питейного заведения.

– Ничего, ничего, – успокаивающе приговаривал Крячко, – это наш друг.

Вышибала немедленно успокоился, лаконично предложил оплатить счет и сваливать.

– Ага, завтра занесем, – пообещал Гуров.

– Не пойдет, – подумав, заявил секьюрити.

– Как не стыдно. Людям верить надо, – пропыхтел красный Станислав. Даже пьяный и скрученный, спортсмен умудрялся трепыхаться весьма эффективно и утомительно.

– Шурик, подержи, – распорядился Гуров. Хортов перехватил чемпионское предплечье, а полковник махнул удостоверением: – Завтра зайдете. Тут рядом.