Книга Хранители смерти, страница 129 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Папа болел. Онкология. Он боролся много лет и проиграл. Я до сих пор храню его мобильный телефон включенным. От мамы у меня осталось ее обручальное кольцо, а свое папа потерял. Этот телефон он очень берег, это был мамин подарок.

– Вы вправе помнить своего отца так, как того хотите.

Разговор после приветствия сразу же принял какой-то мрачный оборот. Во всех смыслах. Трифонова нет в живых. Значит, поговорить с ним не удастся. На проводе его дочь, которая, похоже, ничем помочь следствию не сможет. Но попытаться стоит.

– Елена Ивановна…

– Елена. Вы мой соотечественник, а я скучаю по дому. Давайте без всех этих расшаркиваний.

– Как скажете, – не стал спорить Гуров. – Ответите на пару вопросов?

– Возможно, – ответила Елена. – Но для начала я хотела бы войти в курс дела. Зачем вам понадобился мой отец?

На хождение вокруг да около могла уйти вся ночь. Гуров решил рубануть правду-матку.

– Позавчера в квартире, где проживал ваш отец, был обнаружен труп человека. На него случайно наткнулись нынешние жильцы, которые планировали заняться ремонтом. Вскрыли стену в одной из комнат, а за ней обнаружили тело. Оно пробыло там долгие годы, все указывает на то, что его туда поместили как раз в то время, когда там проживал ваш папа. Но он там жил не один, я правильно понимаю? Вы проживали вместе?

Елена не ответила. Гуров прислушался. Нет, связь с Парижем не оборвалась, на линии слышалось характерное шуршание, похожее на эхо. Елена должна была прекрасно слышать Москву. Она просто молчала.

– Я ничего не знаю, – ровным тоном ответила она. – То, что вы сейчас сказали, звучит ужасно. Какой-то кошмар.

– Это так, – подтвердил Гуров. – Молодые люди, которым «повезло» наткнуться на страшную находку, скорее всего, съедут. Но это уже другая история. Сейчас меня интересуют не они.

– Ничего не понимаю, – сказала Елена.

Голос ее стал совсем тихим. Гуров с трудом разобрал слова.

– Елена, послушайте меня, пожалуйста, – торопливо заговорил он, забеспокоившись, что дело все-таки в неустойчивой работе телефонной линии. – Вас очень плохо слышно. Алло?

– … здесь, – прозвучало из динамика.

– Слава богу.

– Я не знаю, что мне на это сказать, – повторила Елена. – Я правда не знаю. Мама мне рассказывала, что я родилась через год после того, как они с папой въехали в новый дом. Я там выросла. Наша семья была обычной, ничего примечательного. У меня было обыкновенное и, как я сейчас понимаю, беззаботное детство.

– И в каком возрасте вы покинули родительский дом?

– Уже взрослым человеком. Мне было тридцать два года. С будущим мужем была знакома до того момента уже пару лет, и вот – решилась оставить родителей одних, а сама уехала во Францию.

Схватив карандаш и прижав лист бумаги локтем к столу, Гуров делал быстрые заметки, а когда отмечать было нечего, рисовал вокруг написанного волнистые линии, украшая их крестиками. Получалось что-то наподобие колючей проволоки.

– А почему вы вдруг решили перевезти к себе отца, Елена?

– Мама умерла. Папа несколько лет жил один. Тяжело ему было. Если бы работал, то мог бы отвлекаться, но он уволился.

– А где он работал?

– Закрытое предприятие, название которого я не запомнила. Папа был начальником отдела и ведущим инженером. Сказал, что устал от всего, и уволился. После смерти мамы несколько лет прожил один. Во Францию, конечно же, уезжать не хотел, но потом я его уговорила. Муж тоже подключился. У нас здесь двухэтажная квартира на самой окраине города, для папы выделили весь второй этаж. К тому же финансовая стабильность – это то, к чему мы с мужем стремились много лет. Это важно. Я могла обеспечить родному человеку спокойную старость.