Книга Хранители смерти, страница 132 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Прочти, Петр Николаевич, – попросил он, кладя перед Орловым бумаги. – Тут все подробно. Сам понимаешь, никаких протоколов, иначе люди просто не стали бы мне ничего рассказывать.

Орлов уже успокоился. Раздражение по поводу внезапного отсутствия Крячко прошло, ведь Гуров-то остался на боевом посту. Живой и невредимый. Значит, живем дальше.

Читал Орлов быстро, но в некоторых местах «зависал», потирая подбородок. Несколько раз хотел о чем-то спросить, но так и не сделал этого. Лев Иванович терпеливо ждал. Сидел, забросив ногу на ногу, и вспоминал полуночный разговор с Еленой Трифоновой. Вот ведь как бывает: торопишься домой, а в итоге попадаешь в Париж. Пусть даже и с помощью мобильной связи.

Петр Николаевич перелистнул последнюю страницу, дочитал до конца и поднял вопросительный взгляд на Льва Ивановича.

– Достойно, – похвалил он. – Много за вчерашний день сделали.

– Много, – согласился Гуров. – Правда, привело это все куда-то не туда.

– М-да, – Орлов задумчиво повозил ладонью по столу. – Откуда-то силовики вылезли…

– Это для меня тоже стало сюрпризом, – подхватил Гуров. – Весьма неожиданно, не находишь?

– Давай сначала, – сдвинул брови Орлов. – Вот прямо с самой первой встречи. Багов приобрел квартиру у… как там его?

– У Трифонова, – помог ему вспомнить Лев Иванович. – До Трифонова и его семьи никто в злополучной квартире не жил. Трифонов продал квартиру Багову, а тот сбыл ее Егору Позднякову, который зачем-то проломил стенку и приобрел весьма занятную фобию. Но отбросим пока Позднякова, он нам не интересен. Помнишь дату на поляроидном фото? Первое июля восемьдесят четвертого. Если предположить, что это дата смерти Громова, то Багов точно ни при чем. Он въехал гораздо позже.

– А если на фото не дата смерти? – заметил Орлов. – Если труп был спрятан позже, а фото просто положили туда по другой причине?

– Или для отвода глаз. Такое тоже нельзя исключать. Согласен. Но на данный момент у нас нет никаких догадок насчет того, когда именно было совершено убийство. Но есть точная дата – первое июля одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года. Давай плясать от этого.

Орлов с кряхтением завозился в кресле. Он уселся поудобнее и снова открыл отчет.

– Думаешь, Трифонов как-то причастен?

– В восемьдесят четвертом именно он проживал по этому адресу.

– А дочери тогда сколько было?

– В восемьдесят четвертом ей было тринадцать, – быстро подсчитал в уме Гуров. – Она мало что помнит, Петр Николаевич, хотя тринадцать лет – вполне осознанный возраст.

– Или не хочет вспомнить, – побарабанил пальцами по столу Орлов. – Ты здесь указал, что она периодически приезжает в Москву.

– Да, бывает на родине. Сама попросила запомнить ее номер. Она не против встретиться, в принципе. Дело в другом – она не сказала, когда приедет.

– Но контакты свои оставила, а это говорит о том, что она готова дать показания, – решил Орлов.

– Она готова, – подтвердил Гуров. – Теперь о Ланской. Фото трупа мы ей показали. Я специально их обрезал, чтобы не напугать ее, все же женщина немолодая, но она сразу сказала, что одежда на трупе похожа на одежду Громова. На ту, в которой он ушел из дома. С другой стороны, она могла запросто ошибиться, все-таки сколько времени прошло. Да и прихватило ее, когда она взяла в руки фото. Пришлось срочно корвалолом отпаивать.