Книга В его глазах, страница 89 – Анна Ардо

— А… ну… П. примерно… десять минут.

— Десять?

— Десять, — кивнула я, ничего не понимая. — Ну, может, пятнадцать…

Сердце так и опустилось в пятки. Что на этот раз? Я слишком долго вожусь? Тимофей опять решил прицепиться хоть к чему-нибудь, потому что надоело уже быть хорошим?..

— Так десять или пятнадцать? — рявкнул он.

— П..п..пятнадцать… — ну, хоть немного оттянуть момент кары.

Или это тоже был неправильный ответ? Нужно было сказать «пять»?

— Ладно, пятнадцать минут, — удивительно спокойно заключил управляющий.

— А… а что такое? — всё-таки решилась уточнить.

Он посмотрел на меня каким-то странным, совершенно незнакомым мне раньше взором. То ли заинтересованным, то ли насмешливым, то ли… как бы это сказать… маслянистым.

— Там тебя спрашивают, — произнёс Тимофей, изучая меня под разными углами.

— Кто спрашивает?

— Гость, — ответит Белов с ядовитым прищуром.

— Какой гость?.. — сердце как валялось в пятках, так и не собиралась возвращаться на положенное ему место.

— Да откуда мне знать, Григорьева? Какой-то мужик, с виду приличный. Таким людям не отказывают.

Господи… Господи… Господи…

— Так что закидывай свою стирочку, Григорьева, и шуруй к гостю, раз он так хочет тебя видеть, — заявил Тимофей и вдруг склонился ближе к моему лицу, проговорил вполголоса: — Личные встречи на рабочем месте у нас, как ты понимаешь, запрещены. Но ради приличного гостя я, так и быть, отпущу тебя, Григорьева. Только поговорите не в зале. И без глупостей, ясно?

— Ясно, — обронила я.

Белов выпрямился и, как ни в чём не бывало, ушёл.

С этого момента я уже ничего не чувствовала. Вообще. Лишь дичайшая животная тревога била во мне набатом. Не помню, как затолкала все посудины по своим местам. Не помню, как выбралась из своего закутка.

Автоматическим движением сдёрнула передник. На негнущихся ногах двинулась в двери, которые предназначались в основном для официантов. Посудомойке сюда путь был заказан, но сегодняшний день почему-то стал исключением.

Не ощущая ни рук, ни ног, я шла с абсолютно пустой головой. Все страхи, надежды, сомнения и эмоции начисто покинули меня. Всё заглушила беззвучная паника. Я не знала ни куда иду, ни зачем, ни к кому. Но знала, что по какой-то причине не могу не прийти. Не только из-за гнева Тимофея Белова.

— Здравствуй, Аника, — поприветствовал, увы, слишком знакомый голос.

И не только голос. В этом человеке многое было мне знакомо. Слишком знакомо. К сожалению.

— Что вы здесь делаете? — прошептала одними губами.

— Садись, поговорим, — Адлер кивнул на место возле себя.

— Нам нельзя тут говорить. Это запрещено правилами.

— Даже для меня?

— Для вас — тем более.

Станислав нахмурился, а потом вдруг встал. Я понадеялась, что он сейчас рассердится и уйдёт. Как же, ему, такому великому и ужасному, что-то запретили?

Однако он сказал:

— В таком случае идём. Поговорим в машине.

Думаете, я отказалась? Гордо вильнула хвостом и ушла?

Пожалуй, так и нужно было поступить. Но я этого не сделала. Я вновь поступала, как дура, идя за ним через весь зал, с замиранием сердца глядя на его широкую мускулистую спину. Всё ещё помнила, как выглядит эта мощь под одеждой, как переливается на ней каждая мышца в капельках пота.

Влюблённая дурочка… Я не хотела таковой быть, но как же сложно в реальности сдержать свои порывы, когда тот самый человек манит за собой, снова и снова заставляет подчиняться его воле. Но я старалась не забывать, как этот человек со мной обошёлся, чем ответил на мою наивную попытку помочь ему в его же делах. Я-то по дурости полагала, что смогу хоть в чём-то быть ему полезной.