Книга Хранительница, страница 111 – Иса Белль

Что он сделал с Деметрио?

– Эта женщина. – Он открыл глаза и показал на портрет на стене, который больше походил на икону. – Моя мама.

Я приподняла голову, перестав смотреть на него, и облегчение наполнило меня, когда я встретилась с уже знакомым лицом.

Его мама.

Я прищурилась, но всё равно не смогла досконально рассмотреть девушку на картине, однако помнила её тёмные волосы и карие глаза. Когда я доставала отмычку из бардачка в машине Деметрио, успела заметить небольшую карточку, лежащую между документами.

Она была на ней. Я не стала зацикливаться на том, почему он возил с собой портрет какой-то девушки, но могла признать, что почувствовала укол ревности в тот момент.

Я не могла назвать её женщиной. Она выглядела молодо.

Даже очень.

– Он застрелил её, когда ей было двадцать один, а мне четыре.

Получается, она родила Деметрио в… семнадцать? Я не могла представить себя с ребёнком на руках. Как она справилась?

– Мама не принадлежала кругу Каморры, когда отец встретил её. Она выросла в Пьетрапертозе – небольшой деревушке между скалами Южных Доломитовых Альп. В семье священника и учительницы. Но я никогда не встречался с родственниками с её стороны.

– Почему?

– Потому что никто не воспротивился моему отцу, когда тот решил увезти её с собой. Её родители и старшие братья закрыли глаза на то, кто он и сколько ему лет.

Скорее то, кто он, и остановило их. Только это всё равно не оправдание. Всегда стоило бороться. Родителям за своих детей особенно. Безусловно. Они были обязаны.

Деметрио делал длительные остановки между предложениями и прочищал горло: несложно было догадаться, что ему тяжело говорить об этом. Поэтому я положила ладонь на его макушку и стала ласково поглаживать, играя со светлыми прядями, которые в темноте казались темнее.

– Будто не было ничего странного в том, что тридцатитрёхлетний мужчина собирался жениться на пятнадцатилетней девочке.

И словно страх, когда-то ощутимый его матерью, стал моим.

Я вспомнила всех тех, кто оказывал мне знаки внимания, когда я была в таком же возрасте. Они никогда не были моими ровесниками. Всегда старше. Намного. Очень, очень много.

Я боялась представить, что бы со мной было, если бы я оказалась женой одного из них. А она пережила эту ситуацию. Даже в разы хуже, потому что её муж не был обычным пьяницей или извращенцем. Он был мужчиной, который мог позволить себе всё, включая ребёнка в своей постели.

– В итоге, не создавая Каморре проблем, они поженились, когда ей было шестнадцать. А я родился ещё до того, как ей исполнилось семнадцать.

Мне было страшно узнать больше подробностей, но Деметрио не собирался останавливаться:

– Она была глухонемой, однако он не потрудился выучить язык жестов, чтобы говорить с ней на равных. Его не интересовало, чего она хотела. Никогда. Я могу только догадываться, как он обращался с ней до моего рождения, но уверен, что не лучше, чем после того, как она подарила ему наследника. Хотя это то, чего он хотел.

Мысль о жертве, которую понесла его мать, чтобы теперь я могла быть здесь с Деметрио и не беспокоиться о своей безопасности, пугала меня. В том, как он осторожен со мной, была её заслуга.

– Она страдала. Каждый день, – прохрипел он. – Я не должен этого помнить, но помню.

Да, обычно у нас не сохраняются воспоминания, связанные с первыми годами жизни, однако я предполагала, что ничего не травмировало Деметрио сильнее, чем оба его родителя.