Книга Любовь пахнет понедельником, страница 77 – Соня Субботина

Через два дня они снова встретились на кафедре. Им оставалось отфотографировать ещё около полусотни препаратов, они знали, что не могут тратить напрасно время, но в холле всё же задержались, чтобы обменяться подарками на уже прошедший Новый год. Ева протянула коричневый «кирпичик», перетянутый красной лентой, и приняла подарочный пакет, на котором были нарисованы еноты. Она решила, что ни за что не выкинет его и не передарит кому-нибудь из друзей, даже если других подходящих пакетов не будет.

– Это что, «Преступление и наказание»? – пошутил Мира, когда понял, что внутри книга.

– Ну… почти… – ответила Ева, заглядывая в пакет.

Они сели на лавочку. Пока Мирослав пытался аккуратно освободить свой подарок из крафтовой бумаги, Ева достала из пакета забавного плюшевого енота в цилиндре и с моноклем, а затем и свой портрет. Она видела его не в первый раз, но у неё снова перехватило дыхание от восторга.

– Ничего себе… ты где её откопала? Я давно уже ищу что-то подобное, но всё время нет в наличии, – Мира удивлённо поднял глаза от книги на Еву.

– Секрет, – улыбнулась та, прижимая енота к себе, как будто ей было пять лет, и поспешно добавила: – Прости, что я сейчас не проявляю никаких эмоций, я так устала. Опять поспала всего лишь часа три, волнуюсь из-за экзаменов, но мне понравился твой подарок, а от портрета и тогда потеряла дар речи, и сейчас. – Она уже какой день была на грани, любая мелочь могла выбить её из колеи и отправить в нокаут. В такие моменты Еву настигало какое-то подобие паралича из-за собственной беспомощности, и она только и могла, что лежать на кровати, смотреть в потолок и чувствовать, как горячие слёзы затекают в уши. А потом всё так же резко прекращалось, как и началось, и Ева возвращалась к гистологии или написанию стихотворений.

– Ничего страшного, – Мира приобнял её за плечи. – Пойдём? У нас ещё много дел. – Ему не нужно было, чтобы Ева прыгала или улыбалась во все тридцать два зуба, было достаточно и того, что в её больших глазах вместо усталости появились искорки.

Чтобы поскорее закончить, Мирослав принёс сразу два микроскопа. Студентов было ещё меньше, чем в прошлый раз. Кафедра пустовала. Казалось, что даже преподаватели растворились. Стопка непросмотренных препаратов таяла на глазах, стрелки на часах замедлили свой ход, но не потому, что было скучно, а словно чтобы продлить момент. Мирослав показывал Еве некоторые стёкла на разных увеличениях, предварительно закрыв подписи рукой, чтобы проверить её. Хорошо, что время позволяло. Она ни разу не ошиблась, но всё ещё сомневалась, что достаточно хорошо готова к экзамену.

В понедельник должен был состояться их первый экзамен, начиналась сессия. Когда они на прощание обнимались у подъезда, то не грустили, потому что знали, что совсем скоро снова смогут увидеться. Мирослав пришёл домой и сразу же засел за эпонимы. На форзаце книги была надпись «Любителю артерии Лушки (Мирославу) от Евы. С Новым годом!» и небольшое сердечко. Спать Ева легла с енотом в обнимку, Мармышка мурлыкала у неё под боком, а со стены, находясь рядом с другими картинками и фотками, на них смотрел её портрет.

За день до экзамена по анатомии, хоть это и было воскресенье (поговаривали, что преподавателям доплачивали за проведение экзаменов и консультаций в выходные дни), состоялась консультация, где автоматчикам сказали приходить к девяти, но на экзамен Ева всё равно опоздала. Она долго не могла уснуть, как это обычно бывало с ней перед важными событиями, а потом проспала все три будильника. Разбудил её звонок от мамы, будто почувствовавшей неладное. Мира уже был в кабинете, где сдающие ждали своей участи. Ева окинула комнату взглядом, ища свою подругу, и поймала на себе несколько доброжелательных взглядов от тех, кто знал, что у неё автомат. Аудитория была заполнена, на каждой парте лежали открытые атласы, кто-то нервно повторял, заткнув пальцами уши, а кто-то уже устал от анатомии и поэтому беззаботно болтал и смеялся, но Лизы среди них не было. Она не была из тех немногих студентов, кто рвётся ответить на экзамене в числе первых, наоборот, сидела до последнего и экстренно завершала подготовку. Повторяла билеты, которые дома не успела или вовсе не захотела открыть. За пару часов могла спокойно нагнать пару месяцев учебного плана. Такому пофигизму и владению собой в экстренных ситуациях Ева по-хорошему завидовала. Но и опаздывать Лиза тоже не стала бы, потому что знала: прийти вовремя на экзамен – её единственная возможность доучить вопросы. Ева подумала, что подруга уже сидит в аудитории и пишет билет. Мирослав уже подписал зачётку и сказал Еве подождать у дверей в экзаменационную аудиторию и, когда кто-то выйдет оттуда, незаметно прошмыгнуть прямо к столу заведующего кафедрой.