Книга Любовь пахнет понедельником, страница 88 – Соня Субботина

Несмотря на то что отдел расписаний явно любил немного поиздеваться над студентами (иначе как объяснить биохимию в субботу в восемь утра, две пары по три с половиной часа в один день с перерывом в десять минут или переезды из одного конца города в другой, на которые выделялось меньше получаса), там работали люди, которые считали, что в этой жизни во всём должен быть баланс. Насколько Еве не повезло со своим преподавателем по гигиене, ровно настолько ей повезло с новым преподавателем по биохимии. То, что им был не Илья Александрович, уже не могло не радовать. Это была заведующая кафедрой, очень модная и современная, хоть и пожилая женщина. Ева помнила, что Мирослав ещё на каникулах сказал ей о новом преподавателе, поэтому сделала вывод, что это его бабушка. Её Ева видела лишь один раз в жизни – на отработке. Тогда Лариса Николаевна заглянула в аудиторию, а после послала к студентам Илью Александровича. Вспомнив, что в семье Миры было негласное правило (которое всё же иногда нарушалось), согласно которому он не мог попасть ни к одному из своих родственников ни на пары, ни на отработки, ни на экзамены, Ева лишь ещё раз убедилась, что эта женщина – его бабушка. Она даже смогла себя убедить в том, что между Мирославом и Ларисой Николаевной есть некие внешние сходства. К этой женщине она прониклась симпатией и уважением с самой первой пары. И не только потому, что та, предположительно, была в родстве с Мирой.

Лариса Николаевна смогла разглядеть потенциал этой студентки, её критический склад мышления и обширные биохимические знания, полученные, как бы там ни было, благодаря её предыдущему преподавателю, и посоветовала ей принять участие в вузовской олимпиаде. Она была уверена, что у Евы есть неплохие шансы на победу и, как следствие, на автомат. Преподавательница была удивлена отсутствию зачёта у настолько умной девушки, поэтому сомнений, что Нечаев просто завалил её, не осталось. Староста этой группы, наоборот, в вопросах, касающихся биохимии, оказалась глупее белой лабораторной крысы. Предположение, что она спала со своим преподавателем ради сдачи всех контрольных на «отлично» и перспективы получения автомата, казалось уже не таким бредовым. Но с новым преподавателем такой трюк больше не прокатит. Появилась ещё одна причина для желания Ларисы Николаевны убрать этого нахального молодого человека с кафедры. Ох, лишь бы план Миры сработал и у них появились доказательства домогательств к студенткам.

Ева и забыла, как приятно жить, не думая о том, что она глупая и ничего не может. У неё как будто открылось второе дыхание, даже притом что первое никогда и не закрывалось. Одно дело, когда пытаешься сбежать от себя и своих мыслей в тупую зубрёжку материала, и совершенно другое, когда подходишь ко всему с вдохновением, пониманием и интересом. Первые недели семестра были бы ещё приятнее, если бы их не омрачило небольшое происшествие. Как ни странно, на кафедре биохимии.

Пары по биохимии теперь стояли у них с Мирославом по субботам, к счастью, в эти дни других пар не было. За неделю у родителей Ева уже успела отвыкнуть от ранних подъёмов, поэтому к первым парам приходила впритык, чуть ли не с опозданием. Но наконец-то ей удалось восстановить режим. Теперь по вечерам Ева тратила время на себя, на чтение книг, аромасвечи, соль и бомбочки для ванн, вместо того чтобы учить что-то, что и так знает лучше, чем сам преподаватель. Накануне её очень сильно разморило в горячей ванне, она рано легла, рано встала и была на кафедре за полчаса до начала пары. Не успела туда зайти, как в конце коридора, рядом с лаборантской, увидела Мирослава. Тот разговаривал с какой-то девушкой. Если бы Ева стояла ближе, то она бы смогла узнать лаборантку, ту самую, которая спасла её от Ильи Александровича. Конечно, это бы тоже вызвало целый ряд вопросов, но хотя бы избавило её от сердечных мук и четырёх часов томительного ожидания в четырёх стенах учебной лаборатории.