Книга Чужая ноша, страница 109 – Марина Крамер

— И что вы при этом чувствовали?

— А ничего, — пожала плечами Светлана. — Ничего, кроме желания быстрее у них все деньги выпотрошить. Деньги — это сила и власть, это возможности, это настоящая жизнь.

— Даже если при этом вы отняли за них чужие жизни?

— Меня никто никогда не жалел! — огрызнулась Светлана. — Почему я должна?

— И вам в голову не приходило, что у них есть дети? Есть жены!

— Вы что, не услышали? Меня никто не жалел!

— Это очень странная логика.

— А у меня другой нет. Я жить хотела — хорошо, без нужды, без вечных подсчетов, хватит ли на то и на это! — почти выкрикнула Котельникова. — Вы знаете, что такое жить с человеком, который у вас зарплату забирает? Который вам на хозяйство выдает под расписку, а потом чеки требует за каждую покупку? А у вас дочка маленькая, вы хотите ей мороженое купить сами! Вы, как мама, а не он, как отец?

— Сергей обижал Милану? — спросила Полина, и Котельникова чуть сбилась, замешкалась:

— Нет. Он ее пальцем не трогал, любил очень. Все у нее было. Но я-то хотела сама, сама ее баловать, понимаете?

— Он бил вас на ее глазах?

— Что? Нет, совсем нет, никогда! Она и не знала…

— А как вы ей объясняли, что случилось? Насколько я поняла, бил он вас жестоко, до серьезных травм. В пять-семь лет ребенок уже видит это.

— Да какая разница, что я ей говорила, — скривилась Светлана. — Упала, ударилась — не помню… Но он никогда при Милане руку на меня не поднимал. Она ничего не знала.

— Все она знала, все понимала, — сказала Полина, вспомнив один из допросов Миланы, на котором та открытым текстом рассказала, за что конкретно так ненавидит мать. — Видела, понимала и презирала вас за это. За то, что терпите, молчите и, главное, не уходите. Уже в семь лет она не хотела жить так, как вы. И наказала вас за это.

Светлана словно потеряла дар речи на секунду, сидела, чуть приоткрыв рот, и пыталась вдохнуть воздух.

— Она… они… они не виноваты, что полюбили друг друга… — забормотала она, вдруг складываясь пополам и обхватывая себя руками. — Не виноваты, это я… я уже старая для Юры, я все понимаю… он молодой, красивый, здоровый… у них еще вся жизнь впереди… А я виновата! Я виновата во всем! — внезапно распрямляясь, закричала Котельникова, глядя на Полину едва ли не с ненавистью. — Я убила всех этих людей, я запутала остальных! Меня наказывайте, а они ни при чем! Ни при чем, слышите?!

Полина нажала кнопку вызова конвоя:

— В санчасть. Пусть успокоительное уколят. Оставить там под наблюдением, в камеру не переводить, пока я не разрешу.

Конвоир буквально под руки вытащил из кабинета брыкающуюся и выкрикивающую что-то Светлану, а Полина сжала пальцами виски, пытаясь отключиться от происходящего.

«Нам нужен психиатр, — думала она. — И не простой, а разбирающийся в тонкостях».

Решение оказалось совершенно очевидным.

От этой командировки Анфиса сперва хотела отказаться — одно только упоминание города вызвало у нее желание закричать «нет» и выбежать из кабинета начальника. Но он добавил:

— Ведущая дело следователь Каргополова просила, чтобы это были именно вы, хотя я и пытался объяснить, что вы сейчас не совсем в форме.

И это решило для Анфисы все.

— Я поеду, — твердо сказала она, вспомнив слова следователя, ведущей дело Олеси, о том, что ей надо сменить профессию, если она не в состоянии делать выбор.