Книга Чужая ноша, страница 11 – Марина Крамер

— Привет, — еще раз поздоровался Александр. — Опера твои где?

— Двое на месте, начальник в машине вон спит, — кивнула она назад. — Саша, на базе, кроме обреза в машине, может быть другое огнестрельное оружие, имейте в виду. Лисин видел только обрез, но это ничего не значит. Если это те, кого мы ищем, у них наверняка есть что-то еще.

— В каком смысле — «если это те»? — переспросил Якутов, щурясь.

— Я в этом не уверена, — вздохнула Полина. — Но не проверить мы не можем, там один подходит под описание, данное выжившим дальнобоем… ну, как — «под описание»… он же говорить толком не мог, когда мы его нашли, только вот про шрам на голове и сказал да про девушку.

— То есть мы едем потрошить людей только потому, что кого-то из них когда-то по башке огрели так, что шрам остался? — уточнил Якутов с улыбкой.

— Что, скажи, тебя так веселит? — вдруг разозлилась Каргополова. — Я бы тоже туда не поехала — на шрам и обрез, но ты ведь понимаешь — меня за горло взяли, шесть эпизодов, куча трупов… Может, это и правильно, лучше перебдеть… Ой, короче! — отмахнулась она. — Поехали, там разберемся. Если что — извинюсь, не расстреляют.

— Не дай бог, — вдруг серьезно произнес Якутов. — Ты это, Полька… не лезь там никуда, поняла?

— Когда я лезла? — все еще раздраженно отозвалась она. — Все, заканчивайте. Я вперед, вы за мной. — И пошла к своей машине.

— И это называлось «когда я лезла», — глядя ей вслед, покачал головой Якутов и заорал своим: — По коням! Поехали!

Судебную психиатрию Анфиса выбрала не случайно и не потому, что выросла в семье психиатров. С первого курса ее мутило от препарированных трупов, позже — от проводимых на цикле оперативной хирургии манипуляций. Терапия вообще казалась каторгой. Зато вот в группе она оказалась единственной, кому не было страшно заходить в здание психоневрологического диспансера и оказываться в большой общей комнате, где проводили свободное время пациенты. Ее не пугал вид палат, запирающихся снаружи специальными ключами, решетки на окнах и бродившие по коридору люди с пустыми взглядами и навязчивыми монотонными движениями. Она могла подолгу слушать бредовое бормотание, умело вычленяя из него то, что необходимо для постановки диагноза. Надо ли говорить, что студентку Жихареву сразу заметили на кафедре вовсе не из-за фамилии…

Родители не вмешивались в процесс ее учебы. Но Анфисе их вмешательство не требовалось, она училась отлично, преодолевая временами то, что казалось ей невыносимым. Она понимала, что без большинства предметов просто не обойтись, знать основы необходимо врачу любой специальности, потому зубрила ночами и умудрялась сдать экзамены на «отлично». Красный диплом не был самоцелью, но хотелось все-таки иметь какой-то козырь при поступлении в ординатуру.

В редкие свободные минуты Анфиса увлеченно читала все, что попадалось по судебно-психиатрической практике, даже статьи на английском, которым владела неплохо. Ее все больше увлекали темные коридоры мозга убийц, в которых рождались порой весьма изощренные в своей жестокости преступления. Она хотела понять, можно ли как-то распознать таких людей на раннем этапе и каким-то образом воздействовать на их психику, чтобы предотвратить возможное преступление. За таким совсем не развлекательным чтением Анфиса могла проводить ночи напролет, даже если назавтра нужно было с утра ехать в институт или на практику.