Книга Чужая ноша, страница 25 – Марина Крамер

— Илья, посмотри на меня, — попросила Анфиса. — Посмотри на меня и убери от головы руку. Вот так… все, не чешется?

— Н-нет… но я домой не поеду! — выкрикнул вдруг Кадкин, сжимая кулаки, и Анфиса, умевшая держать себя в руках в подобных обстоятельствах, неожиданно испугалась. Это был страх не за себя — она не думала, что Илья накинется на нее, нет — она боялась за будущего ребенка, который именно в этот момент зашевелился так сильно, что Анфиса непроизвольно охнула и положила ладонь на живот.

— Почему ты не хочешь ехать домой, Илья? — спросила она, вспомнив, что ни разу за все время, что провел здесь, Илья в разговорах с ней не упоминал ни дом, ни родителей.

«Как же я могла это упустить?» — подумала она, внимательно глядя на пациента и не убирая руки с живота.

— Там… там… Он! — Илья показал пальцем в потолок.

— Кто — он? Твой отец?

— Мой отец там. — Палец опустился вниз, указывая в пол. — А он — дома… я туда не хочу, не хочу, не хочу! — выкрикнул Кадкин, сжав кулаки и делая шаг к Анфисе.

Она непроизвольно отступила, хотя понимала, что делать этого нельзя, нельзя показать ему, что она боится. Но прежде Илья никогда не проявлял никакой агрессии, скорее — всегда был чуть заторможен, потому Анфиса сейчас не могла понять, что послужило причиной такой вспышки.

Она увидела, что вернулась Настя, показывает ей за спиной Ильи шприц с препаратом, но отрицательно покачала головой — не хотела, чтобы парня сейчас скрутили и накачали лекарством до состояния овоща. Ей необходимо было разобраться, понять, что она упустила, чтобы новый врач смог это исправить.

Но в этот момент за спиной Ильи, оттолкнув в сторону Настю, появился санитар Леша, и Илья, обернувшись на звук и увидев его, сделал рывок в сторону Анфисы, повалил ее, не успевшую никак отреагировать, на пол, навалился сверху и закричал:

— Я вас спасу, доктор! Спасу! Только лежите тихо!

На помощь Анфисе уже спешили санитары, Илью в буквальном смысле оторвали от нее и уволокли в палату, следом убежала и Настя, а санитар Леша, склонившись, спросил:

— Анфиса Леонидовна, вы как?

Она попыталась сесть, но тут же охнула от резкой боли в животе.

— Где болит, рукой покажите, — не отставал санитар, и она, не в силах произнести ни слова от все не отпускавшей ее боли, обвела рукой живот, чувствуя, как внутри словно что-то разорвалось. — Да елки-палки… погодите… Да вы рожаете, Анфиса Леонидовна! — рявкнул вдруг Леша. — У вас же воды отходят!

Не доверять ему она сейчас не могла, все-таки он уже оканчивал институт и практику в акушерстве и гинекологии давно прошел. Да и ощущение было как раз такое, каким его себе и представляла Анфиса, думая о предстоящих родах.

— Н-нет… мне рано… мне еще рано… — простонала она, понимая, что изменить уже ничего нельзя.

Леша поднял ее на руки и потащил из отделения, на ходу крича кому-то, чтобы немедленно вызывали «Скорую». Анфиса чувствовала, что вот-вот потеряет сознание — настолько сильной оказалась разрывавшая все тело боль. Последнее, что она увидела, перед тем как отключилась на диване в ординаторской, было лицо отца — обеспокоенное, встревоженное и какое-то растерянное.

Двигунов дремал на заднем сиденье, и Полина с завистью бросала на него взгляды в зеркало — человек умел отключаться от всего в любых условиях. Ей же приходилось сосредотачиваться, чтобы не упустить из вида автобус с омоновцами, за которым она ехала. Повалил мокрый снег, щетки «дворников» еле успевали смахивать мгновенно налипавшие заново островки с лобового стекла, видимость упала настолько, что Полина едва различала габаритные огни идущего впереди микроавтобуса. Такая погода совершенно не располагала к поездкам по загородной трассе, сейчас хорошо бы было оказаться дома на диване, под теплым пледом и с чашкой горячего чая в руках, а приходилось напрягать зрение и изо всех сил держать руль, чтобы машину не заносило на мокрой дороге.