Книга Заноза для хирурга, страница 95 – Анна Варшевская

— А здесь чем тебе… — он оглядывается на диван и морщится.

— С тобой в запертом кабинете я не останусь! — отрезаю, уперев руки в бока. — Хочешь, чтобы я помогла — двигай в процедурную!

Возражать Никита даже не пробует, накидывает сверху халат и, морщась и прихрамывая, выходит из кабинета. До процедурной мы добираемся, никого не встретив, и я быстро закрываю дверь на ключ изнутри — хорошо, что он у меня при себе.

— То есть, в запертой процедурной ты не боишься со мной оставаться? — ёрничает мужчина.

— Не выпендривайся. Это не столько для меня, сколько для тебя. Хочешь, чтобы сюда кто-нибудь невовремя ввалился? Раздевайся и ложись, — киваю на кушетку, а сама иду доставать бикс с инструментами.

— Как я тебе разденусь? — говорит сердито. — У меня там все в иголках!

— Так, тогда стой на месте, — подхожу к нему сзади. — Давай помогу… — оттягиваю резинку хирургических штанов от пояса, просовываю внутрь руки, чтобы отодвинуть ткань от кожи, и аккуратно опускаю вниз, помогая мужчине выбраться из штанин. Сглатываю и отвожу глаза.

— Бельё сам, только аккуратно, и ложись уже давай, — отворачиваюсь, чтобы не смотреть на этот стриптиз.

Надеваю перчатки, достаю пинцет и собираюсь с духом. Аннушка, ты справишься! Просто веди себя так, как ведёшь с любым другим пациентом. Вспомни, как ты тренировала самообладание, чтобы не реагировать на придирки этого самого Добрынина! Поворачиваюсь и, отрешившись от происходящего, подхожу к лежащему на кушетке мужчине. Он прикрылся до пояса простынёй, которую я аккуратно отгибаю, приоткрывая обнажённое тело так, чтобы не видеть ничего лишнего. Часть иголок вытащилась из бедра вместе с одеждой, но кое-какие, видимо, отломились и остались.

— Подвинься немного, — могу гордиться собой, голос звучит вполне обычно, даже равнодушно, — я сяду, а то неудобно стоя наклоняться так низко.

— Это непрофессионально, — хрипло произносит Никита.

— Я бы на твоём месте сейчас мне не возражала, — присаживаюсь рядом, ставлю лоток и выдёргиваю пинцетом первую иголку. Он вздрагивает от неожиданности и сдвигается.

— Всё, лежи спокойно, — бросаю колючку в металлическую ёмкость и осторожно начинаю вытягивать из кожи остатки остальных. — И не дёргайся!

— Ты вообще-то из меня иголки вытаскиваешь, — выдыхает со стоном.

— Тебе повезло, что это был кактус с колючками без крючков на конце! Вот где было бы веселье, — хмыкаю, продолжая работать. — А так я почти закончила — подумаешь, пара десятков иголочек. Вот, это уже последняя.

— Тебе легко говорить! — он опять вздрагивает, но расслабляется, когда я встаю. — Не ты лежишь здесь с двумя десятками заноз в заднице!

— Да, у меня заноза в заднице всего одна, — парирую в ответ, — и это ты! Я, честно сказать, даже не уверена, что хуже!

Никита застывает, а потом вдруг опускает голову и начинает смеяться. Смотрю на мужчину, пытаясь сохранить на лице сердитое выражение, но спустя пару секунд не выдерживаю и присоединяюсь к его смеху. Атмосфера вокруг как-то преображается, рассеивается напряжение, и мне становится так легко с ним, как давно уже не было.

— О, господи, ну почему именно рядом с тобой, женщиной, по которой я схожу с ума, со мной случается такое… — он, наконец, успокаивается и утыкается лбом в сложенные руки. — Более унизительную ситуацию представить себе невозможно, — выдыхает обречённо.