Книга Развод. Будьте моим бывшим, доктор, страница 8 – Анна Варшевская

Достаёт новенький девайс и показывает мне:

— Видишь, планшеты нам недавно выбили, до этого всё по старинке катались. Ну и чего там в восемь тридцать утра? Естественно…

— Что? — уточняю, накидывая куртку — на улице прохладно.

— Да что-что, — вздыхает врач, — возраст ноль, неизвестный, сидит на лавочке, генерала Максимова, дом восемь. Наш клиент.

— А что по этому адресу? — интересуюсь, потому что он явно в курсе.

— Алкомаркет, — пожимает плечами Иван Петрович.

Водитель уже ждёт нас во дворе, докуривая сигарету.

— Здорово, Петрович, — пожимает руку врачу и с восхищением смотрит на меня. — Ух ты, красота какая? Как тебя зовут, красавица?

— Агния Станиславовна, — киваю, невольно улыбаясь.

— Боже ж ты мой, а я Михаил, будем знакомы!

— Поехали, Миш, — Иван Петрович открывает машину.

— Ну поехали, что ли, чего там?

— К магазину на Максимова.

— Эх, — водитель отбрасывает сигарету. — Началось в колхозе утро…

У магазина на лавочке действительно обнаруживается лицо без возраста и явно без определённого места жительства.

— Ну что, доброго утречка, на что жалуемся? — Иван Петрович подходит к мужчине, я иду за ним.

— Да я сюда шёл, — начинает рассказ пациент, — да по пути равновесие потерял, малость зацепился вот, — показывает разодранный, потемневший от крови рукав.

— Куда торопился, спрашивается? — философски уточняет врач, осматривая рваную рану предплечья. — Так похмелиться надо было? Магазин всё равно с десяти только работает! Вставай давай, поехали.

— А тут чё, нельзя, что ль, бинтом замотать?

— Он ещё и возмущается, — качает головой Иван Петрович. — Поехали, говорю. Промыть надо и зашить.

— Да на мне всё как на собаке, начальник, — ноет пациент. — А то ж я обратно к открытию не успею, набегут и дешёвое разберут сразу! Давай отказ напишу! Ты мне только бинт дай, я потом сам в травму схожу.

— Ну на тебе бинт, — врач протягивает ему стерильную упаковку.

— Вот спасибо, начальник, по-братски, ну давай, пошёл я.

Мужичок шустро сбегает с лавки в неизвестном направлении, я провожаю его ошарашенным взглядом.

— И что, правда сходит? — спрашиваю у Ивана Петровича, пока мы загружаемся обратно в машину.

— Куда?

— В травму?

— Может, сходит, может и нет, — пожимает плечами врач и связывается с диспетчером. — Мариночка, пациент убёг, его опохмел гораздо больше волнует. Поехали обратно, Миш, — кивает водителю.

До подстанции мы доехать не успеваем, приходит вызов на давление у семидесятилетней бабули. Пообедать действительно удаётся только во второй половине дня, после ещё двух давлений, аварии на трассе и температуры с тошнотой у ребёнка. Ночь проходит относительно спокойно, но под утро, в четвёртом часу, снова поступает вызов на неизвестного на лавочке.

— Да вот же зараза, — Иван Петрович хмурится, — это же Прапор.

— Кто? — смотрю на него недоумённо.

— Да наш местный бомж, — вздыхает врач. — Он всегда в этом месте тусуется. Ну поехали, чего там. Миш, заводи давай.

— Куда? — зевая, уточняет водитель и после того, как Иван Петрович называет адрес, стонет: — опять к Прапору?! Да сколько можно-то?

— А вот сейчас возьмём и в ведомственную свезём его, — машет рукой врач. — Он оттуда шёлковый возвращается. Может, хоть пару недель скорую вызывать не будет. Поехали!

На лавочке в предрассветной тьме нас действительно дожидается сгорбленная человеческая фигура. Выскакиваю из машины следом за Иваном Петровичем и ёжусь на холодном воздухе, моментально пробирающем до костей.