Книга Наследники чужих судеб, страница 25 – Ольга Володарская

Но это тогда, когда семья была большой и дружной. Все изменилось спустя годы, и теперь стена вернулась на прежнее место, а в той половине, где рос Миша, живут чужие люди. Ее не продали, но сдали… А не продали потому, что все еще ждали возвращения самой младшенькой из семьи Зориных — Катюшки. Если она вдруг отыщется, девушке будет куда вернуться. «И хорошо, если она будет не одна, — твердила тетка Кира, вырастившая племянницу. — Как я мечтаю о том, что Катюшка нарожает деток и когда-нибудь сбежит с ними от поганого Варлаама!»

Так звали основателя секты, к которой прибились Мишина сестра и ее подруга, тоже девушка с непростой судьбой. Обеих Варлаам сделал своими женами. Духовными, как он говорил, но все знали, что без плотского в секте не обходится. Все жены гуру были или уже с детишками, или в положении. Но и обычные сектантки нет-нет да и рожали отпрысков, похожих на Варлаама.

Кате и ее подруге было всего по пятнадцать, когда они попали под влияние Варлаама. Естественно, родственники приняли меры и написали несколько заявлений в различные государственные органы, включая прокуратуру. Варлаам с паствой тут же сбежал из Ольгино. Брошенные им духовные жены неутешно горевали неделю, потом вроде бы успокоились, но от родных отгородились. Все время проводили вместе, а спустя месяц пропали из Ольгино. Обе оставили записки: «Не ищите нас, не мешайте нашему счастью! Варлаам — наш муж, и мы должны быть рядом с ним!»

Девушек, естественно, объявили в розыск, но он результатов не дал. Варлаам тоже как в воду канул. Скорее всего, разогнал свою секту, побросал жен и детей, а на деньги, что насобирал с прихожан, махнул куда-нибудь за границу.

С тех пор прошло пятнадцать лет. Катюша так и числилась пропавшей без вести, но тетка все ждала ее… Ее и ее детишек от Варлаама или любого другого мужчины, с которыми мечтала понянчиться на старости лет.

— Проклятие на нашем роде, — мрачно изрекала Мишина крестная, когда они собирались на кладбище возле могил родственников.

— Дура, — беззлобно бросал ей дед, — хоть и образованная. — Та училась заочно, а работала в детской библиотеке, поэтому, наверное, замуж и не вышла — не за кого было.

И замолкал, чтобы не озвучить своих мыслей. Но Миша знал, о чем дед думает. Во всех несчастьях тот винил второго своего внука. Если бы он не наложил на себя рук, все пошло бы по-другому… И дело не в проклятии, которое настигло род самоубийцы, просто все пошло наперекосяк после гибели Димки. Пришедшее в дом горе начало его разрушать.

Сначала запил отец. Он всегда любил опрокинуть рюмочку-другую в выходной, пивка с друзьями выпить после работы, но меру знал. До поры…

За два года батя скатился до алкаша, перебивающегося случайными заработками и спускающего их на суррогат. Он заливал горе. Димка — первенец, любимец, надежда и опора — так рано и бесславно ушел! Вздернулся, потому что не смог справиться с трудностями. Оказался слабаком… Позором семьи!

Как мать кричала на него, когда слышала это, как плакала… Мишка кидался на отца с кулаками, Катька, скуля, как щенок, которого пнули, забивалась в угол. Тут вмешивались старшие: бабушка и тетка кидались к маме и сестре, дед — к зятю и внуку, чтобы разнять их.

Отец погиб, упав в канализационный люк. Естественно, был пьян, когда провалился.