Книга Наследники чужих судеб, страница 64 – Ольга Володарская

— Опять забыл, что ты не местная, — хмыкнул Мишаня. — Она племянница Годзиллы, а в Ольгино страх перед ним и его родственниками живет в генах.

— Странно, что она выбрала никчемного Борьку. Могла бы кого получше… Застращать!

— Вообще, они почти идеальная пара. Она командует, он беспрекословно подчиняется. Всего раз под дурное влияние Норриса попал и накосячил, а обычно по струнке ходит. К тому же Борис непьющий, спокойный, верный.

— Попробовал бы он изменить! — рассмеялась Оля, но тут же посерьезнела. — Что мне с инструментом делать? Отнести его тете Вере? Я не хочу больше с Норрисом встречаться тет-а-тет — от него меня Персик не защитит, он его знает и принимает.

— Давай я заберу и отвезу в ритуалку. Он же оттуда инструмент взял.

— Большое тебе спасибо.

— И работников не ищи больше, а то опять проходимца в дом пустишь. Я спрошу у тетки телефон мастера, который нам ремонтировал пол в бане.

— Если ты мне еще порекомендуешь хорошего автослесаря, я тебя расцелую.

— Ради такой награды я постараюсь!

Они посмеялись, а через пять минут распрощались у ворот.

— Аванс можно? — спросил Мишаня и коснулся кончиком пальца своей щеки.

Оля встала на цыпочки и чмокнула его. Зорин как мальчишка покраснел, ведь о поцелуе с ней, именно таком, невинном, он мечтал столько лет.

Она не стала выходить на крик тети Веры. Сидела в доме тихо, как мышь, будто ее нет. Благо еще не стемнело и свет в окнах не горел.

Престарелая соседка со скрипучим голосом была не той компанией, в которой приятно коротать вечер…

Но другой нет, и это печально!

«Пожалуй, я погорячилась, когда заявила матери, что останусь в Ольгино на все лето, — размышляла Оля, стоя у гладильной доски. Шторы она повесила влажными, и они отвиселись, по постельному белью и полотенцам нужно утюгом пройтись. — В детстве всегда есть чем заняться. И подружки сами находятся, и приключения. А что делать взрослому человеку в городишке, где, кроме краеведческого музея и кинотеатра, ничего нет? Культурно обогатиться хочется, наверстать упущенные годы, раз времени свободного вагон, но как?»

— Машину нужно делать, — самой себе ответила Оля. — Чтобы в Энск гонять. Там и театры, и арт-пространства, и выставки, и фестивали всевозможные проводятся… И там никто не знает о том, что я внучка Никифоровны и племянница Аленки Фрязиной по кличке Фря!

Еще Оля подумала, что неплохо бы найти работу. Но опять же не в Ольгино, а в ближайшем городе. До него на электричке доезжать можно. В деньгах она не нуждается, но это пока. Жизнь в провинции оказалась не такой дешевой, как ей думалось. А если начинать по театрам ходить да в рестораны заглядывать, ее заначки не то что до осени, до середины лета не хватит.

За окном снова раздался крик. Голосила уже не тетя Вера, а какой-то мужик. И звал он не Олю, а некоего Максимыча. Спьяну дом перепутал, не иначе. А вообще их улица тихой была. И на ней, скорее всего, до сих пор жили ее давние подружки. Оля стала перебирать их в памяти: Галка, Санька, Жанарка. Первая — боевая, ловкая, вечно с ободранными коленями и локтями ходила, потому что по деревьям лазить любила, но падала с них постоянно. Санька частушки пела матерные. Выступала перед пьяненькими мужиками с концертами, а они ей за это немного мелочи давали. Жанарка же была пышной, степенной, всегда аккуратно причесанной и нарядно одетой. С малых лет она мечтала об одном — о счастливом браке, и в каждом пацане азиатской внешности видела будущего жениха.