Книга Наследники чужих судеб, страница 7 – Ольга Володарская

…Обо всем этом Оля узнала много позже, когда стала взрослой. А в то распрекрасное лето она познакомилась с теткой, о которой очень мало слышала.

— Алена живет в Крыму, — говорила о младшей своей дочери бабушка. — Работает в детском лагере «Артек». Меня постоянно в гости зовет, да я не еду.

— Почему?

— Боюсь дороги, новых мест… Я ж не была нигде, кроме Энска. — Там она училась на медсестру. — Даже в Москве. И моря не видела никогда, поэтому его тоже боюсь. Вдруг волной меня унесет, и что тогда, я ж плавать не умею?!

— Какая ты, баба, трусиха, — хмыкала девочка. — А я бы поехала в Крым. Тем более Алена в «Артеке» работает! Почему она нас с мамой не зовет?

— Поругались они с твоей мамой несколько лет назад. Не общаются. — Баба тяжело вздыхала и меняла тему разговора.

И вот в один прекрасный день Олю с друзьями прогнал с речки дождик и она, вся мокрая и до колен испачканная грязью, прибежала домой, а там… Писаная красавица! Шикарная, как из журнала, да не российского, а зарубежного. Она сидит на диване, скрестив по-турецки ноги, курит длинную, пахнущую чем-то мятным сигарету и разговаривает по телефону. Не городскому, а мобильному! Оля такого в Ольгино ни у кого не видела, хотя говорили, что у мэра, директора мясокомбината и смотрящего за городом они имеются.

— В вашей дыре связь ни к черту! — кричит она и отбрасывает телефон. — Никак до Ольгино прогресс не дойдет? — Красавица встает, потягивается и смотрит на Олю. — Ты кто?

— Это твоя племянница, — отвечает за нее бабушка, выходя из кухни. В руках у нее блюдо с ягодным пирогом, на голове новый платок, на кофте — брошка. Ее только по случаю достают.

— Совсем на сестру не похожа, — замечает та. — Но это и хорошо, у той вечно рожа недовольная, а эта, сразу видно, хохотушка…

— Это точно. Сколько ни говорим ей: «Смех без причины — признак дурачины», — все равно ржет постоянно.

— Правильно делает. — Красавица подмигнула девочке. — Меня Аленой зовут. А тебя?

— Я же тебе говорила, — опять вмешалась бабушка. — Оля она. — И только сейчас заметила, в каком виде внучка ввалилась в дом. — А ну марш ноги мыть! Я убиралась полдня, а она с черными пятками на дорожки…

Когда девочка привела себя в порядок и переоделась в сухое, они сели пить чай с пирогом. С аппетитом его поедая, Алена рассказывала о своей долгой дороге. Смешно и увлекательно. Оля хохотала над ее рассказом, и никто бы не сказал, что это без причины. Бабушка тоже смеялась и любовно смотрела на блудную дочь. Та вернулась в Ольгино навсегда!

С теткой девочка подружилась сразу. Немного похожая на ее маму внешне, она была полной ее противоположностью: озорной, веселой, легкой. Она не читала нотаций, не делала замечаний, не заставляла вести себя подобающе и не затыкала Оле рот. Общалась как с подружкой. Но при этом оберегала: на глубину не пускала, неспелые яблоки отбирала, на переходе оживленной дороги держала за руку. «Вот бы она была моей мамой!» — регулярно ловила себя на этой мысли Оля и стыдилась ее.

Когда в ее жизни появилась Алена, друзья перестали для девочки существовать. Она ходила за теткой хвостом и была на седьмом небе от счастья, если та отправлялась с ней куда-то. Оля даже в микрорайон готова была с ней ездить на вонючем рейсовом автобусе (от запаха бензина ее рвало), но обожала другое: походы на затон. Топать до него — не меньше часа. Доехать не на чем, разве что на велике, но их у барышень не было. Правда, иногда их подбрасывали пацаны, сажая к себе на рамы. Олина мама ни за что бы не села на велик деревенского подростка, а Алена запросто.