Книга Комиссар Конте, сдайте ваш багаж!, страница 77 – Габриэль Сабо

Грегуар застыл в замешательстве: змеиное братство было взято в оцепление международным спецотрядом, некогда ненавистного литературного критика мадам Симону Курвуазье волочили смятой рожей по полу, Бёртон и Мерц сбросили свои плащи и приняли нормальный облик, а его невеста пылко целовала вообще какого-то левого человека…

– Вы целы? Эй, старина, вы целы? Кажется, он в ступоре, ему нужен врач. – эти слова было очень неожиданно услышать от Бёртона, который ещё с полминуты назад был готов разрубить на куски Ташлена и всю остальную компанию.

– Да он в полном порядке, это его нормальное состояние. – вмешался в суету Бёртона Конте.

– Как ты освободился, Конте? – спросил обалдевший Грег.

– Мне помог старина Мерц. Он незаметно всучил мне перочинный ножик, чтобы я втихую разрезал верёвки. Полагаю, что тоже самое он проделал и с Решту.

Ричард Мерц улыбнулся:

– Да, к счастью, всё хорошо несмотря на то, что у нас двое раненых – господин Решту и один из ваших… как бы сказать… сотрудников. К тому же, я слишком сильно приложил эту Симону, лишь бы только её мозги пришли в строй к часу суда.

– Царапина, не стоит волнений… – отмахивался Решту, который несмотря на свой измождённый и изрядно потрёпанный вид держался молодцом.

– Ладно, Мерц! Давай, выводи всех на поверхность – нам нечего больше здесь ошиваться. – как и при первой встрече, Бёртон неизменно командовал парадом.

Вслед за Ричардом вся толпа участников столь неординарного дела поднялась наверх. Последним, как всегда, шаркал Бёртон, и перед уходом окинул взглядом подвал с деревянным чучелом. Постояв с минуту, он плюнул и поплёлся дальше.

На улице уже успели загрузить всех повязанных сумасбродов по машинам, а люди в военной форме, балаклавах и с пулемётами в руках уверенно и грозно расхаживали по периметру кладбища, заглядывая чуть ли не под каждый куст и плиту в поисках ещё какого-нибудь сбежавшего фанатика. В вертолёте как раз находились уже ранее знакомые лица – Лаваль, Крой и Химмельхоф. Эта троица во главе с Лавалем курировала спецназом, гоняя агентов как гончих псов. Выбравшись наверх, Ташлен потупил взгляд на свою Элли, которая обнимала и целовала другого, одаривая его блеском своих неповторимых обсидиановых глаз. Он с небывалой тоской посмотрел в её сторону, и почти на шаг метнувшись к ней, был остановлен комиссаром. «Не ломай дров», сказал Конте, сдержав сентиментального писателя за плечо.

Альбанелла и Оттис примкнули к Кри-Кри и остальным, перекинувшись парочкой словечек с Фавро, они были рады побыстрее сделать ноги. Вашхабад присел и закурил сигарету, которую пожертвовал ему Мерц. Хромой Бёртон хотел присоединиться к Лавалю, но видя его энергичность и вовлечённость в процесс, не стал ему мешать.

Элли, так горячо любимая Ташленом забыла на время о его существовании, но после вызывающих умиление трепетных ласк со своим женихом, начала рассказывать ему о великодушном комиссаре и доблестном писателе. Затем она всё же подошла к Конте и Ташлену, взяв руку последнего в свои ладони:

– Грег, мой дорогой и верный друг, я благодарна тебе за всё… За всё, что ты сделал для меня! Ты даже не представляешь, как твоя отвага и уверенность помогла не только мне, но и этому миру!

– Я… Я желаю тебе счастья, Элли. То есть… Три… Триаша. Будь счастлива!