Книга Убийство одной старушки, страница 18 – Габриэль Сабо

Совсем скоро Эрцест пересёк мостик через заросший камышами пруд, и на горизонте показался маленький сельский домик. Он никогда не подходил к нему близко, никогда не переступал его порог. Всё, что ему нужно было – просто прийти к этому месту и смотреть на крыльцо в мучительном ожидании.

На самом деле эта дорожка была протоптана Эрцестом годами. Он начал приходить сюда ещё с тех пор, как был мальчишкой тринадцати лет. Двадцать лет, практически каждый день с редкими перерывами максимум на пару недель. Он приходил сюда с трепетом, а возвращался назад с каким-то странным чувством недосказанности. За эти годы он видел так много событий одной семьи, что мог бы написать о них настоящую летопись. Он видел малышку Жюльетт, которая из задорной и непоседливой пятилетней девчонки превратилась в юную красавицу. Теперь вместо косичек с алыми лентами она распускает волосы, завивая кудри. Он видел похороны её отца и даже плёлся вслед за процессией, провожая главу семейства в последний путь. Впоследствии он не раз бывал на его могиле – стоял тихо, смотрел на чёрно-белый портрет покойного, и часто оставлял одну яркую, оранжевую герберу, чтобы хоть как-то озарить жизни тех, кто придёт его навещать. Он видел мать малышки Жюльетт, ещё довольно молодую вдову, которой приходилось справляться самой с хозяйством в старом доме и растить дочь. Видел он первые слёзы и первые радости малышки Жюльетт, её взлёты и падения. Он знал имя её любимой куклы, а впоследствии – предпочитаемый цвет губной помады, счастливое платье, любимую песню на радио. На первый взгляд, это может показаться маниакальным, вот так, со стороны подсматривать за чьей-то жизнью. Но для Эрцеста это была связующая ниточка с теми событиями, которые разделили его жизнь на прошлое и настоящее.

Это была зависимость, от которой не помогла даже женитьба на дочери ближайшего друга семьи адвоката Лавроне – достаточно обеспеченной и до ужаса ревнивой красотке Ровенне. Медовый месяц они провели в Роскофе, в загородном доме семьи Лавроне. Ровенна была счастлива, заполучив Эрцеста, и сделала всё, чтобы отвезти его в маленький северный городок, упрятав подальше от завистливых подруг, в каждой из которых видела потенциальную любовницу и разлучницу. По сути, вся поездка была сведена к трём вещам: хождение по старым во всех отношениях друзьям семьи, прогулки вдоль берега в густых туманах Ла-Манша и иногда, выбрав любую лодку из коллекции её отца, недолгие выходы в пролив.

И даже когда Эрцест выходил на террасу дома в Роскофе, то всматриваясь в туманный горизонт над проливом, он ясно видел знакомое крыльцо и всё ту же малышку Жюльетт, которая читала книгу, лёжа на пледе под деревом, пока её мать развешивала постиранное бельё…

У Эрцеста была довольно веская причина держаться подальше от этого дома и даже было вполне законное основание ненавидеть эту семью. Но от ненависти и даже мести, о которой он часто думал, его отделяла… фарфоровая сахарница в виде уточки, которая на следующий день после печальной кончины его родителей оказалась пуста. Странно, не правда ли?

В доме на Кипарисовой Аллее было принято не зажигать свет после девяти вечера, не устраивать вечера для гостей и не отапливать пустующую часть дома. К этому правилу жильцов приучила покойная хозяйка этой пещеры в целях экономии, хотя состояние Елены Жако на момент её смерти нельзя было назвать убыточным, наверное, и трёх жизней было бы недостаточно, чтобы потратить все её накопления, если бы их смогли найти.