Книга Убийство одной старушки, страница 87 – Габриэль Сабо

– Ну хорошо, Конте. С убийством мы туда-сюда разобрались. А что насчёт ограбления? Куда делись драгоценности семьи Урфе и деньги? Кто их стащил? Тоже котяра?

– Нет, Адриан, это уже был бы бред идиота. Ограбления не было от слова совсем. Сейф ВСЕГДА был пуст. Я почти сразу об этом догадался. Согласись, это довольно странно, что вор не утащил такой крупный камень с пальца убитой. Так вот. Старуха составила два завещания. Первое, совместно с мэтром Лавроне, на кота Мориеза. Второе, втайне от всех у первого попавшегося нотариуса, который принял её в воскресенье, так как она вылазила из своего логова каждое второе воскресенье месяца.

– Но зачем ей это было нужно?

– А чтобы подложить свинью своему дружку адвокату. Она хотела «убить» мэтра его же оружием, сделав имущество выморочным. Поскольку только последнее завещание имеет силу перед законом. И получилось бы, что Лавроне выпячивался зря, а старуха хохотала бы над ним их преисподней.

– И всё-таки, Конте, я не понимаю, почему бы на суде не рассказать ПРАВДУ?! Ведь только представь, какой бы был резонанс! О тебе бы снова написали в газетах…

– Адриан, ты в своём уме? Если бы я и доктор Сири заявили бы это на суде, нас бы сразу сгрузили в дурку и закрыли бы там минимум до конца следующего года.

– Ну да, а так фальшивое признание и полное отстранение от дел – едва ли лучше! Бредовое дело!

– После того, как Мориез присел старухе на лицо, уже потом её шпиговали пулями и пытались напоить отравой. Так что, здесь нет угрызений совести.

– Конте, а куда делся тот дурачок, Жофруа?

– Старик помер. Да, жестокая судьба! Утонул в пунше прямо посреди кухни.

– Чувство юмора на уровне, спасибо Конте, прояснил ситуацию. Я тебе это припомню! Кстати, та дама, ну помнишь, с переездом? Ну та, интеллигентка? Ещё велел не выражаться? Утром от неё пришёл «привет», она передала мне шоколадных конфет с апельсиновой цедрой, а тебе вот эту бандероль, перевязанную лентой. Ты был прав – она настоящая аристократка, я таких никогда не встречал, даже лишний раз было боязно и словцо сказать.

«Комиссару Г. Конте. Благодарственное письмо.

Уважаемый мсье Конте! Я благодарю Вас за Ваши безмерные хлопоты, а именно, за траты на всех этих чудесных людей – парикмахеров, маникюрщиц, швей, парфюмеров и прочих профессионалов своего дела. Право, они сделали невозможное, вернув мне давно потерянный облик светской дамы. Да, на сей раз я пишу без ошибок – и в этом тоже Ваша заслуга, мне не нужно больше ни от кого укрывать свой уровень образования.

Что ж, давайте перейдём к делу, как Вы любите говорить. Меня признали наследницей Е. Жако по последнему завещанию. Но до этого мне пришлось доказать, что я существую не только физически, но и юридически. Я хранила эту тайну 53 года. И даже вернувшись назад, я бы не смогла доказать, что Елена намеренно убила отца в горящем доме. Мне приходилось играть роль её слуги, роль, которую она сама придумала для меня. Я не могла идти наперекор ни ей, ни судьбе. Но теперь это уже в прошлом. И несмотря на прожитые годы, я чувствую, что самое лучшее у меня – впереди.

Благодаря Вашей наводке, на законных основаниях была снята надгробная плита Матильды Урфе, под которой также нашли все причитающиеся по завещанию сбережения и фамильные украшения семьи Урфе. Полиция представила их суду, и уже через несколько месяцев заседанием последней инстанции эти блага на законных основаниях присудили мне. Но как Вы знаете, я никогда не тяготела к деньгам, тем более в таком количестве. И всё же, я распорядилась ими единолично и смею быть уверенной – грамотно.