Книга Зимняя коллекция детектива, страница 393 – Анна и Сергей Литвиновы, Татьяна Устинова, Татьяна Полякова

Леся перевела дыхание. Она раскраснелась. Она была хороша сейчас, когда столь стройно и логично рассказывала немалой аудитории о разгадке таинственной смерти Вадима Сухарова. И мы – все, как один, старше ее, и гораздо более опытные по жизни, и даже настоящие профессионалы, в лице Кирилла и Кууттанена, – слушали с неослабевающим интересом.

– Я думаю, что Петя был хорошо подготовлен. Алиби ему должна была обеспечить супруга. Для того чтобы она спокойно спала и не задавала лишних вопросов, он незаметно подсыпал ей во время обеда снотворное. Этим, кстати, объясняется деталь, на которую я обратила внимание, когда вернулась в день убийства домой. Вся посуда находилась в посудомоечной машине, однако одна чашка стояла в раковине. Видимо, именно в нее подсыпалось снадобье, и убийца вымыл ее собственноручно, чтобы последующая экспертиза не обнаружила следы снотворного… Итак, пока его супруга спала, Петр оделся и прокрался в дом, где находился его прикованный к постели друг. Чтобы не испачкаться в крови, он, перед тем как нанести своему другу смертельный удар, разделся догола, а после, там же, в домике, принял душ. Этим, кстати, объясняется открытая форточка в ванной и слегка запотевшее зеркало, на которые обратил внимание Иван Алябьев (который первым оказался на месте преступления и обнаружил труп).

Леся на минуту остановилась, переводя дыхание.

– Все поведение Петра Горелова после убийства, – продолжила девушка, – было весьма неадекватным, что также является косвенным свидетельством в пользу того, что убийца – именно он. Все мы это видели. Он был то заторможен, то возбужден, то красноречив, то вспыльчив… А это странное самоубийство, произошедшее при свидетелях… Петра что-то очень тяготило. Видимо, он испытывал страшные муки совести и в итоге не выдержал их груза и покончил с собой… Итак, – сделала решительный жест Леся, – я считаю, что следствие может быть закрыто. Последнее слово, конечно, – сделала она словесный реверанс в сторону Кууттанена, – остается за финской полицией и финскими властями, но лично у меня никаких сомнений нет: Сухарова убил Петр Горелов, ныне, очевидно, покойный. Остается только отыскать тело Горелова и предать его земле.

Кууттанен, до которого дошел перевод Бокова, одобрительно покивал. Я посмотрел на Женю: моя случайная любовница, уткнувшись в руки, лежала лицом на столе. Кажется, она плакала.

После минутной паузы со своего места встала Настя Сухарова. Глаза ее тоже были на мокром месте, однако она справилась с собой. Молодая женщина подошла к Лесе и сказала вполголоса:

– Вы понимаете, как мне тяжело… Петя был другом и мне… Но вам, Леся, все равно спасибо. Вы отлично выполнили свою работу. И вот ваш гонорар. – Настя протянула Лесе кредитную карточку. – Здесь как раз три с небольшим тысячи евро. Пин-код, – Настя слабо улыбнулась, – я сообщу вам чуть позже. Наедине.

Однако в этот момент вдруг произошло событие, произведшее на собравшихся эффект разорвавшейся бомбы. Из-за того, что я сидел лицом к окну, я стал его свидетелем чуть прежде, чем остальные, и на минуту раньше пережил шок.

К коттеджу по заснеженной дороге подъехало такси. Я безотчетно глянул на часы: пять минут третьего. Тут из машины вышел… нет, я не мог поверить своим глазам… Мне показалось, что я сплю или у меня начались галлюцинации… А через минуту ахнули уже все собравшиеся – потому что на пороге гостиной возник Петр Горелов, живой и невредимый.