Книга Зимняя коллекция детектива, страница 40 – Анна и Сергей Литвиновы, Татьяна Устинова, Татьяна Полякова

Алла поднялась в «комнату девочек» и очень осторожно, стараясь не стукнуть, прикрыла дверь.

– Заприте, – шепотом велела Марина в темноте, – я вам серьезно говорю!

Алла повернула ключ, замок щелкнул.

Довольно долго они лежали молча, прислушивались, но отсюда ничего не было слышно, а потом вдруг так загрохотало, что обе вскочили.

– Я тебя пристрелю! – орали где-то близко. – Пошел вон отсюда!

– Это кто? – быстрым шепотом спросила Марина.

– По-моему, Марк, – так же быстро ответила Алла. – Тише!

Снова загрохотало, как будто по лестнице пронесся конный отряд, внизу громко заговорили, хлопнула дверь.

– Кто-то ушел?.. На улицу?

Алла откинула одеяло, подобралась к окну и долго всматривалась. В метельной круговерти проявилось размытое световое пятно. Оно крутилось и двигалось.

– Человек, – сказала Алла. – Вышел из дома. Уходит.

– Куда?! Там метель!

Световое пятно еще поболталось немного, а потом пропало.

– Может, пойти посмотреть?

– Нет, Марина. Нельзя.

Они еще долго сидели в темноте и тишине, настороженные и испуганные, из глубины дома не доносилось ни звука, только метель терлась снаружи о лиственничные стены.

…Что-то случилось, думала Алла. Что-то серьезное и непонятное и от непонятности страшное.

Утром она растолкала Женьку, решив ее одну больше не оставлять, – та хныкала и валилась на спину, – заставила умыться, одеться и повела завтракать. Марина спустилась первая, очень собранная и сосредоточенная.

В кухне хозяйничала безмолвная Зоя Петровна, еще более суровая, чем обычно.

– Ночью какой-то шум был, – сказала Алла, поздоровавшись, – вы не слышали?

Зоя Петровна помешивала что-то в чугунке.

– Не нашего ума дела, – буркнула она, – кашу или яичню?..

– А вы яичницу на сале жарите?

Притащился Петечка, спросил про Интернет и уткнулся в «приложения». Потом явился Антон, румяный и деловитый, и сказал, что из-под горки до большого дома шел полчаса и все время держась за канат – так метет.

– Я у Кузьмича в доме ночевал, – объяснил он, отодвинул стул, уселся и подмигнул Женьке. – Я всегда там ночую.

– А сам где? – подала голос Зоя Петровна.

– Не знаю, – удивился Антон. – Еще не вставал.

Алле показалось, что это сообщение поразило Зою Петровну до глубины души. До такой степени, что она отвернулась от своего чугунка и взглянула на Антона.

Должно быть, у обыкновенного человека это означает: не может быть, что ты говоришь, как такое могло случиться, здесь что-то не то!..

Потом появились Степан с Володей – вместе, но как будто отдельно друг от друга.

Дураки мальчишки, подумала Алла.

Марк, очень сердитый и невыспавшийся, зашел и спросил, где Кузьмич.

– Говорят, не вставали, – ответила Зоя Петровна бесстрастно.

Должно быть, у обыкновенного человека это прозвучало бы так: понятия не имею, куда он мог деться, беспокоюсь, может, заболел?

Сергей Васильевич объявил с порога, что погодка нынче шалит.

– А собака? – спросила Женька Марка. – Где ночует?

– Понятия не имею.

– Как?! Вы что?

Марк рассеянно улыбнулся. Он пил из большой кружки какую-то бурду, которую ему подала Зоя Петровна.

– Мы никогда не видели, где он спит. Может, под навесом или на крыльце. Когда мы выходим, он уже стоит рядом. Паша считает, что Вик строит иглу, как эскимос, и в нем ночует.

…Паша? Кто такой Паша? Ах да, Кузьмич. Он же Павел Николаевич.