Книга Зимняя коллекция детектива, страница 94 – Анна и Сергей Литвиновы, Татьяна Устинова, Татьяна Полякова

Женька подошла и взяла Марка за руку.

– Ты бы переоделся. Мокрый весь.

В кухне неслышно материализовалась Зоя Петровна, и все замерли и уставились на нее. Она включила электрический чайник, чего не делала ни разу за все это время.

– Воды надо, – проинформировала она. – Подам.

…Держись, думал Марк про свою собаку. Держись, Вик!.. Ты олимпийская собака, а нас с тобой просто так не возьмешь. Ты живешь с нами, делишь с нами тренировки, испытания, трассу. Ты лучше всех ориентируешься в тайге. Ты здоровый молодой мужик. Тебе всего три года, у нас с тобой вся жизнь впереди! Мы с тобой должны пройти все наши километры, пристрелять все винтовки, поразить все мишени. У нас впереди Игры, и я буду сражаться и бороться, а ты ждать меня здесь. А потом я прилечу, и, заслышав вертолет, ты наставишь уши и закрутишь свой необыкновенный хвост и побежишь встречать, и я, выпрыгнув из кабины, стану трясти тебя за уши и говорить, что ты собака, ты собака!.. А ты будешь прыгать и ставить лапы мне на плечи, и твои маленькие медвежьи глазки будут смотреть на меня с веселым лукавством. А впереди у нас весна, и ты полезешь во все ручьи, и станешь гонять по деревьям белок и пугать куропаток, а потом блаженно валяться на согретом солнцем крыльце, разбросав лапы, а с крыши будет капать веселая ледяная вода.

Все это будет, будет, ты, главное, сейчас держись!..

– Как он дрался, – простонал Марк. – Как он боролся!..

Заставил себя подняться и ушел. На лестнице тяжело прозвучали его шаги, хотя обычно он бегал вверх-вниз легко и весело.

Женька ушла следом за ним, и Алла, выглянув из кухни, обнаружила, что она, пригорюнившись, сидит на ступеньках лестницы.

– Ты понимаешь, Женька, – сказала ей Алла. – Я ведь даже сообразить ничего не успела. Куда Павел полетел на этом снегоходе, зачем!.. И Вика не узнала. Он был совершенно бурый, а Вик-то белый. Он стал бурый от крови.

– Как вы думаете, – спросила Женька, – он поправится?

– Я не знаю.

– А к Марку сейчас можно пойти?

– Лучше не надо, Жень. Мы… потом.

Она вернулась в кухню и стала заново растапливать погасшую плиту. За окнами вечерело, сумерки ложились на лес, лазоревые, чистые.

Пришел Петечка, постоял возле нее и сказал:

– Жалко собаку. Хорошая собака была.

– Замолчи, – велела Алла. – Они там стараются, а мы тут уже все решили, да?..

– Чего там решать, Алла Ивановна, – Петечка махнул рукой. – Вы ведь все понимаете, но прикидываетесь! Вы прикидываетесь святой, вам так больше нравится. Вы хотите всем показать, что верите в чудеса, а на самом деле знаете, что никаких чудес не бывает. И волшебных исцелений тоже не бывает.

Алла молча подкладывала дрова в плиту.

– И вот еще что, – тут Петечка уселся на стул верхом, как обычно садился Марк. Видимо, Петечке нравилась эта его манера. – Когда зарезали Виноградова, мы все не так страдали и убивались, правда ведь?.. Вот ведь человеческая подлость!.. Нет, мы сделали вид, что нам есть до этого дело, но нам было наплевать. Вернее, нас это касалось только в смысле подозрений – как бы не заподозрили кого-то из нас. А когда собаку волки порвали, так мы сразу стали такие добрые! Понимаем, сочувствуем, чуть не плачем! Выходит, мы скоты, да?

– Петька, ты глупый мальчишка, – сказала Алла. – Всем твоим взрослым рассуждениям грош цена. Тебе страшно, что Вик умрет или уже умер, вот ты и сидишь и несешь невесть что. От страха.