Онлайн книга «Детектив на пороге весны»
|
Решетников кивнул сосредоточенно. – А еду тебе не он, часом, покупает, дорогой ты мой начальник? У Ильи Решетникова на лице отобразился сразу такой набор чувств, что Анфиса поняла – она попала в точку. Он вскочил, потряс пустую сигаретную пачку, пнул ногой бушлат, так что тот, растопырив рукава, отлетел к подоконнику. – Илюша, – пролепетала дочка академика Тягнибеды, – Илюша… – Вот и отравление твое, и обмороки, – продолжала Анфиса. Руки у нее похолодели, как во время сдачи трудного экзамена по химии, когда уже становилось понятно, что она знает, знает, вот-вот, и барьер будет взят! Пятерка в зачетке уже очень близка. – Только зачем? Он хотел тебя подставить, свалить на тебя убийство. А убил он зачем? Чем ему мешал твой Дима Ершов? Илья Решетников смял в кулачище пустую пачку, кинул в корзину и не попал. – Генина жена к нему ушла. К Диме. Помнишь, я тебе говорил? На шесть лет старше и все такое! Анфиса помолчала. – Ну, вот как прекрасно. И мотив есть. Все у нас есть, только майора Пилипенко нет. – Никоненко! – рявкнул сэр Квентин. – Но я и без майора разберусь, блин! Он в два шага добрался до двери в приемную, распахнул ее – Анфиса подошла и стала у него за плечом – и мрачно бухнул в небольшую толпишку мужиков: – Гена, зайди ко мне! И тут произошло следующее. Все умолкли и какое-то время просто стояли, как в детской игре «Море волнуется раз», кто как был. Красавец Гена улыбался. Потом он вдруг с силой пихнул стул. Стул повалился, перегородив узкий проход между стеной и секретарской конторкой. В проеме двери, ведущей на лестничную площадку, возникла Раиса с цветастым пакетом в отставленной руке. Водитель Гена прыгнул на нее, она завизжала, в руке у него невесть откуда взялся нож, и он страшно закричал, так, что стекла задрожали: – Не подходи! Я ее зарежу! Не подходить никому!!! Это было слишком неожиданно, и слишком похоже на кино, и как-то страшно и ненатурально. Илья сделал шаг, но прыгнуть не мог, ему мешал стул, заклинивший проход. У кого-то из водителей изо рта вывалилась незажженная сигарета. – Не подходить, сказал! Зарежу, как куру! Раиса еще раз взвизгнула и стала хрипеть и закатывать глаза. Илья поднял руки, и этот жест был тоже словно из кино. Гена спиной продвигался на лестницу, волоча за собой Раису. Выбравшись из приемной, он ногой захлопнул дверь – какие-то бумаги от удара разлетелись по полу. Потом раздался короткий шум, удар, и когда Решетников вывалился на площадку, Раиса сидела у стены, таращила остекленевшие от ужаса глаза, а больше на площадке никого не было. Внизу взревел мотор, страшно взвизгнули шины, и все смолкло. Во «Французской кофейне», как обычно, было прохладно. Специфический, очень сдержанный и некоторым образом даже интеллигентный шум радовал ухо и сердце. Возможно, оба уха. А сердце только одно. Единственное Микино сердце стучало так, что вполне могло заглушить шум не только кофейни, но, кажется, даже стадиона. – Здравствуйте! – сердечно сказала Мике девушка-распорядитель, которая хорошо ее знала. – Я провожу. Вас уже ждут. Мика оглянулась на хмурого дядьку, который зашел следом за ней и теперь рассматривал витрины с «кондитерскими изделиями». Изделия были хороши, и если не знать, что их можно есть, то они вполне могли сойти за произведения искусства. Мика любила именно рассматривать, а не есть. |