Книга Детектив на пороге весны, страница 131 – Татьяна Устинова, Татьяна Полякова, Анна и Сергей Литвиновы

Наталья оскорбилась:

– Отвези меня домой.

Он нажал кнопку на двери, стекло поехало вниз, и он далеко на шоссе отшвырнул свою сигарету.

– Да и черт с тобой, – сказал он устало. – Домой так домой.

Тут Наталья поняла, что ничего в жизни ей так не хотелось, как чтоб он опять позвал ее в кино, а она бы согласилась, наплевав на все: на Виктора с его мамашей, на колбасу в пакете, на то, что сегодня у нее вечер готовки – она готовит впрок на несколько дней вперед.

Ну вот. Чтобы они пошли в кино и смотрели там… что он предлагал?.. «Заповедник» с троллями, гоблинами и поцелуем в финале – ей ведь так нравится, когда поцелуй в финале! А потом долго ели бы в ресторане, и поехали бы к нему, и он стал бы к ней приставать на диванчике перед телевизором, и гладил бы шею, и не отрывался от ее губ, и тискал, и прижимал, и делал больно. Говорят, что есть мужчины, которые все это умеют.

Илья закрыл окно, прицелился, глядя в боковое зеркало, а потом рванул с места – взвизгнули колеса, и Наталья стукнулась затылком в подголовник. В машине было тепло и очень уютно, какие-то лампочки горели, радио негромко пело иностранную песню про иностранную любовь, должно быть.

Наталья зевнула и испугалась, что зевнула. Нельзя зевать во время выяснения отношений.

Может, не заметит?

Но он все заметил. Он всегда и все замечал, что с ней происходило.

Молчание накрыло их и оказалось глухим и очень долгим.

– Со мной так нельзя, – вдруг сказал Илья твердо. – Не знаю, может, с кем и можно, а со мной нельзя.

Молчание порвалось с треском, как старое одеяло. Наталья осторожно на него взглянула. Он сунул в рот сигарету и шарил рукой, искал зажигалку. Наталья видела ее, болтавшуюся в нише на щитке, а он не видел. Она взяла зажигалку и ткнула ему в ладонь. Он опять покосился и прикурил – пламя осветило подбородок и губы.

Наталья быстро отвернулась.

Интересно, как он целуется?..

– Как… с тобой нельзя?

– Я не умею играть в эти игры! – сказал он с досадой. – Я, блин, ничего в них не понимаю! Я когда с армии пришел…

– Говорят – «из армии». «С армии» не говорят.

– Я когда пришел из армии, – заорал он неожиданно, – а эта… как ее… блин, как же ее? Ленка! Ленка замуж выходила. Понимаешь?! Она, значит, все это время знала, что мне от ворот поворот, а тому, значит, – замуж! Она мне два года писала, разлюли-малина и всякое такое. Жду, люблю, жить не могу, ты один мне отрада, ты один мне свет в окне! На присягу с матерью приезжала! А я, блин, не понимал ничего. И мать молчала, расстраивать не хотела, потому что я… ну, короче, я любил ее сильно, и мать это знала! Я пришел, а мне – приглашение на свадьбу. Это она на всякий случай мне по морде решила дать, перед тем как жениться!

– Замуж выйти.

– Ну, выйти. Это она затем, чтобы я, значит, знал свое место. А то возомнил о себе, что она меня… тоже любит, а она дочка родителей богатых и все такое прочее. А я кто тогда был? Тогда я был никто, и по морде мне съездить – одно удовольствие. И я тогда решил – все, хватит. В двадцать лет оно, конечно, весело, а потом ни за что не попадусь! И в бабские штучки я не играю.

– В какие… бабские штучки?

Он озверел.

– Да вот в эти ваши! Фигли-мигли, поеду – не поеду, отвези меня домой, подари мне розу, а я еще посмотрю на твое поведение. Может, пойду в кино, а может, не пойду! А может, замуж пойду, а тебе пришлю приглашение, блин! На открытке с цветуями!