Онлайн книга «Детектив на пороге весны»
|
– Двести тридцать? – Ну да. И нитроглицерин не помог, и комочек она сглатывала, будто задыхалась… – Давай, бабуля, выкладывай, – фамильярно потребовал врач. – Что, на тот свет собралась? Лиза далеко не первый раз имела дело со «Скорой», но всегда возмущалась врачебной грубостью. Ветеринар с Пиратом разговаривал вежливей, чем «скорпомощные» врачи с пациентами. А бабушка ее наставляла: «Не обращай внимания. Работа у них такая, нервная. Пусть говорят, что хотят. Главное, чтоб помогли». Но Лиза не могла позволить, чтобы с ее бабушкой разговаривали в таком тоне. Она отлучилась к шкатулке и вынула десять долларов – очередную «неприкосновенную заначку». Молча протянула деньги врачу. Тот купюру принял, сразу оживился, приказал фельдшерице: – Пойди, кардиограф принеси. И сразу стал обращаться к бабушке на «вы». Долго расспрашивал ее – та уже могла говорить, хоть голосок и был еще слабенький. Потом слушал сердце, смотрел в зрачки, делал и изучал кардиограмму… И наконец вынес вердикт: – Ничего не понимаю. Двести тридцать, говорите, было? И аритмия? И комок она сглатывала? С трудом, честно говоря, верится… Все в порядке с вашей бабушкой. Он подозрительно посмотрел на Лизу. Не дай она ему десятку – уже бы набросился, что «Скорую» по пустякам отвлекает. – Слава богу! – искренне выдохнула Лиза. – Вы уверены, что у вас тонометр исправен? – спросил доктор Лизу. – Конечно, исправен! – воскликнула девушка. – И она… – Лиза не смогла произнести слово «умирала». – Ей правда было очень плохо! – В какой-то момент я почувствовала… – тихо сказала бабушка и вдруг запнулась. Фельдшерица уже топталась на пороге, нетерпеливо поглядывая на часы. Но доктор, честно отрабатывающий десятку в свободно конвертируемой валюте, переспросил: – Ну, говорите. – Я вдруг потеряла сознание. А потом увидела… себя. Как я лежу на кровати. И Лизу увидела, она сидела рядом. А я вроде бы где-то сверху, смотрю на них… на себя и на нее… и не могу ничего ни сказать, ни сделать. Наверное, в этот момент у меня сердце остановилось? Фельдшерица дернула плечом и что-то буркнула. Лизе послышалось: «Маразм!» А доктор успокаивающе погладил старушку по руке и сказал снисходительно: – Нет, бабушка, сердце у вас не останавливалось. С чего бы? Двадцать лет еще проживете. Это вы вдруг заснули, и вам сон такой приснился. Бабушка не стала спорить: – Ну, может, и правда заснула… И вдруг подмигнула Лизе – озорно, молодо, весело. В ее глазах плясали такие искорки, что внучка вдруг поверила: а ведь они с бабушкой и впрямь еще поедут вместе в Европу! И снимут в оперном театре самую лучшую ложу, и будут очаровывать иностранцев: Ли-за – красотой, а бабушка – мудростью и благородной статью… Лиза. «Любовный сезон» Лиза была так счастлива, что любимая бабуля выкарабкалась, что весь вечер носилась вокруг нее, как Пират – вокруг плошки с кормом. И чай заваривала, и ноги бабушке пледом укутывала, и конфетки ей разворачивала. Старушка на нее даже цыкнула, строго, как в школе: «Ну, что ты ластишься? Натворила небось чего-то?» – Нет, бабулечка, ничего не творила. Просто радуюсь, что с тобой все хорошо, – улыбнулась Лиза. – А я по глазам вижу: ты мне что-то рассказать хочешь, – не отставала проницательная старушка. М-да, от бабули так просто не отвяжешься. Что ж, расскажем. Но – с купюрами. На сегодняшней вечер бабуле назначается щадящий режим. |