Онлайн книга «Детектив на пороге весны»
|
Я рассказал ей о себе – умолчав, впрочем, о неудачном опыте женитьбы. И все это – на фоне прекрасного автобана, по которому я несся с недозволенной скоростью сто шестьдесят километров в час, а пообочь мелькали вдохновляющие указатели: «Братислава», «Прага», «Будапешт»… А потом мы гуляли по Бадену, моему кукольному городку. Поднялись на гору к бетховенской беседке. Бродили по чистым дорожкам пробуждающегося горного леса. Смотрели на город с высоты птичьего полета. Вдыхали прозрачнейший воздух. Когда прогуливающиеся австрияки здоровались, по обычаю, со мной, Лиза удивленно спросила: – Ты что, всех уже здесь знаешь? Я важно отвечал: – О да, конечно. Потом пришло время обеда, и я повез Лизу в близлежащую деревушку Зоос, в хойригер. Попутно рассказал ей про то, что этот «хойригер» за зверь: – Здешние места еще с римских времен славились своими виноградниками. Видела, сколько их по пути? Да и название «Вена» от вина произошло. И вот однажды местный кайзер разрешил хозяевам виноградников торговать своим собственным вином, сделанным из личного винограда. Сначала они просто продавали его проезжающим – вроде наших тетенек на юге, а потом понастроили себе при каждом доме (и винограднике) кабаки. Потчуют здесь не только вином, но и собственной крестьянской пищей, обязательно у себя же на участке выращенной: гусями, свиньями, курями. И если эту пищу сегодня не съедают, назавтра ее скармливают свиньям или выбрасывают. Отсюда и название «хойригер», то есть «сегодняшний». В деревеньке Зоос кабаки были практически в каждом доме, но еловые ветви на длинном шесте, означающие: «Открыто», висели лишь перед несколькими – не сезон, да и время далеко не вечернее. Наконец мы выбрали небольшой кабачок на отшибе, и я припарковал «фолькс», уткнув его носом в уходящий вдаль виноградник. Потом мы долго сидели с Лизой в пустынном хойригере. Съели тыквенный суп и суп с фрикадельками из печени. Одолели на двоих целую четверть гуся с капустой. Выпили графинчик сладенького «Шпетлезе» – вина, виноград для которого собирают, когда ударят первые заморозки. Потом румяная, пышущая здоровьем официантка принесла нам еще графин «Ауслезе» – из винограда, которого уже крепко прихватило морозом. Вино было замечательным – сладким, ледяным, пьянящим. Лиза разрумянилась. Глаза у нее заблестели. – Надо же, – с чувством приговаривала она, – как вкусно! А я думала, что в Австрии только пиво пьют! Не помню, о чем мы говорили за столиком, да только мне казалось, что эта девушка прекрасно меня понимает и наше притяжение друг к другу растет. Потом мы вышли из хойригера и забрались в машину. – Поедем, посмотришь, где я живу, – предложил я. – Я покажу тебе свои новые картины. Она медленно покачала головой: – Нет. – Я ничего такого не имел в виду. Просто очень не хочется с тобой расставаться. Лиза внимательно посмотрела на меня и тихо сказала: – Я вижу. Но все равно лучше в другой раз. Я наклонился и поцеловал ее в губы. Она ответила на поцелуй. Ее губы были одновременно прохладными и жаркими. – А когда он будет, другой раз? – с оттенком горечи проговорил я. – Ты завтра улетаешь. – Ты приедешь ко мне в Москву, – прошептала Лиза. – Или я вернусь сюда. И мы снова поцеловались – словно близкие люди, которые уже имеют какие-то обязательства друг перед другом. |