Книга Детектив на пороге весны, страница 48 – Татьяна Устинова, Татьяна Полякова, Анна и Сергей Литвиновы

Это дыхание – свое – он ощущал очень отчетливо, потому что в институте ему всегда казалось, что только он один живет в реальном времени, а все остальные как будто в замедленном кино. Издают странные, растянутые звуки, похожие на продолжительное кваканье, медленно разевают рты, медленно ставят ноги на ступени, медленно открывают двери в комнаты, медленно поворачиваются друг к другу.

И еще ему представлялось, что все это – черно-белое, и только он один цветной, в белой рубашке, ярком галстуке, коричневом пиджаке и светлых брюках.

Он один умеет жить, а все остальные умеют только прозябать – и прозябают от рождения до смерти. Они совершают скучные поступки, скучно влюбляются, скучно женятся и рожают скучных детей, которые всего лишь должны продолжить прозябание. Они тянут лямку от утренней яичницы и до вечернего сериала про богатых, но несчастных, которые постепенно становятся все счастливее и счастливее.

Валентин поймал свое отражение в запыленном дверном стекле и усмехнулся.

В метро они читают гнусные детективы гнусных детективных авторш, заполонивших нынче книжные полки, – укачивают себя плавным движением поезда, плавным движением сюжета и самодовольным сознанием того, что они умнее всех, и уж, по крайней мере, умнее авторш! Валентин детективы не любил, искренне считал их макулатурой и, будь его воля, издал бы указ, запрещающий такого рода чтиво.

Хочешь читать – читай что-нибудь приличное! Про японскую любовь, к примеру. Очень поучительно.

Про то, что истина всегда где-то рядом, а мы ищем ее за тридевять земель и подчас находим, только вернувшись домой, – тоже хорошо.

Вот это настоящие книги и настоящие авторы!

Правда, последнее напоминало Валентину сказку Андерсена о принце, который искал-искал свое счастье, а потом приехал в отцовский замок, и оказалось, что принцесса все время ждала его там. Но Андерсен никогда не выступал в роли учителя человечества! Он был просто сказочником, и его сказки всегда были просто сказки, а никакая не «высокая литература». И сознание этого отчасти мешало относиться к великому бразильцу, который, собственно говоря, как раз и выступал в роли учителя человечества, с почтительным уважением. Все время свербела мысль о том, что и без него, кажется… вроде бы… или нет?.. Скорее всего… быть может, отчасти…

Все время свербела мысль, что и без него, великого, это всем известно!..

Но это не повод, вовсе не повод, чтобы читать детективы.

Особенно бабские!..

Баб Валентин Певцов не уважал, хотя отлично умел ими пользоваться и знал, для чего они нужны.

Мику он нашел именно тогда, когда ему понадобилась помощь, и моментально сообразил, как именно он сможет ее использовать. Для этого ничего не требовалось – он просто сказал ей то, что заранее планировал, и она поверила!.. Поверила во все, от первого до последнего слова, а ему только того и надо было.

Еще он умел отлично в них разбираться. У него даже своя классификация имелась.

По этой классификации Мика принадлежала к категории «цыпочек», для которых самое главное, чтобы в них кто-нибудь был непременно влюблен. Всех мужчин она делила на «достойных», то есть потенциально подходящих в мужья, и «недостойных», то есть неподходящих.

В «недостойные» зачислялись те, кто почему-то был плох – или не слишком богат, или не очень управляем, или бесперспективен. Самое замечательное, что Мике в голову не могло прийти, что кто-то из них, хоть бы даже из «недостойных», может остаться к ней… равнодушным. Она пребывала в убеждении, что стоит ей только один раз взглянуть попристальней – и любая особь мужского пола падет к ее ногам.