Книга Пейзаж в изумрудных тонах, страница 124 – Майя Яворская

– Да-а-а… – неопределенно протянула Аня.

– Так у вас есть кто-то из авторов, кто бы работал со стеклом в аналогичной технике? – уточнил Кирилл.

– Был у нас один парень. Приносил пару подобных работ. Не совсем то, конечно, но очень близко.

– И где они теперь? Можно на них взглянуть?

– Одну мы продали. Это я помню точно. А вот что стало со второй, не знаю. Надо спросить у коллег.

– Буду вам премного обязан, – церемонно ответил Самойлов и подарил ей одну из самых своих чарующих улыбок.

Анечка покраснела, моргнула и скрылась где-то в недрах лабиринта. «Как они здесь вообще друг друга находят?» – с удивлением посмотрел ей вслед Самойлов. Он уже приготовился к длительному ожиданию, даже присел на какую-то банкеточку в углу, но, как ни странно, вернулась девушка довольно скоро.

– Скульптуру полгода никто не покупал. А по нашим правилам такие работы снимаются с экспозиции и убираются в хранилище. Откуда их потом забирают авторы.

– И что же, изваяние уже забрали? – подал голос один из сопровождающих Кирилла, появившийся совершенно неожиданно откуда-то сбоку.

– Не знаю. Мы убирали ее пару недель назад. Может, чуть больше. Но с тех пор я в хранилище не заходила. Вполне возможно, хозяин работы за ней еще не приезжал.

– А мы можем сходить туда и поискать?

– Да, конечно. Пойдемте.

Тем временем как раз подошел второй из спутников Кирилла, и Аня провела своих гостей в дальнюю часть зала. Там располагались двери, ведущие во внутренние помещения салона. Открыв одну из них, сотрудница включила свет и ахнула:

– Господи! Кто это сделал?

Комната оказалась небольшой и полностью заваленной трудами непризнанных гениев. Вероятно, когда-то здесь царил относительный порядок – скульптуры стояли на полках, а картины прислоненными к стене ровными рядами. Но в данный момент хранилище предметов современного искусства больше напоминало городскую свалку. Объемным предметам как-то удалось сохранить привычное расположение, но живописи не повезло: полотна валялись на полу кучей. Такой хаос мог сотворить только человек, который люто ненавидел натюрморты и пейзажи или искал закатившуюся в угол пуговицу. Кирилл бы не отказался узнать, когда последний раз сотрудники заглядывали сюда, а также воспользоваться записями камер видеонаблюдения, чтобы знать героя в лицо. Но подобная активность могла вызвать подозрение, и Самойлов сдержался.

– Наверное, не очень удачливый художник таким образом попытался выразить свой гнев? Публика не оценила его талант, и он сильно расстроился.

– Ну что вы! – возмутилась девушка. – У нас все ребята хорошие, неконфликтные. И потом, хранилище запирается. А ключи есть только у сотрудников. Вы же сами видели, как я ключи брала, чтобы открыть.

– Да, конечно, плохая идея. – Самойлов решил не развивать тему. – Как я понимаю, интересующей нас работы здесь нет?

– Я не вижу, – пожала плечами Анечка, – но могу дать контакты скульптора. Сами с ним встретитесь и посмотрите его работы.

– Отлично! – воскликнул Кирилл. – Напишите телефон. Буду премного благодарен.

Пока Анечка рылась в записях, Самойлов бросил вопросительный взгляд на своих спутников, но те лишь отрицательно покачали головами, давая понять, что делать в арт-салоне больше нечего.

Настроение было довольно скверное. Ощущение незавершенности всегда рождало определенный дискомфорт. Кира уже давно завела привычку угощать гостей чем-нибудь экзотическим, малопонятным и сомнительным на вкус. Но в этот день все как-то не задалось: в супермаркете не нашлось ничего, что могло бы претендовать на незабываемый вечер, а этническая лавка неподалеку вообще была закрыта. Оставался только один вариант: встать к плите и смастерить что-нибудь экстраординарное. Но кулинария не ее конек, в этом Кира убедилась неоднократно.