Онлайн книга «Пейзаж в изумрудных тонах»
|
– Устал от кучерявой жизни? – усмехнулся Кирилл. – От такого можно устать? Вот ты бы устал? – поинтересовалась Кира. – Еще скажи, что общаться с невменяемыми клиентами тебе нравится больше, чем загорать на пляже. – Мне нет. Но там другое. Как пелось в одной песенке, «работа-то на воздухе, работа-то с людьми». – Да нет. Там была проблема с кадрами, – не обращая внимания на реплики брата с сестрой, продолжил Кузьмич. – Насколько я знаю, дядя Коля до этого женат не был и потому о конфликтах отцов и детей читал только в книжках. А Анжела годилась ему в дочери, отчего имелись между ними различия в толковании понятия «отдыхать». Добавьте сюда разный уровень интеллекта, и пропасть между людьми становится почти непреодолимой. Когда угар медового месяца прошел, супруг столкнулся с серьезной неприятностью – жена наотрез отказалась сидеть и вязать чулок, пока он смотрит футбол и пьет пиво. Ее все время куда-то несло, в каждом порту у каждого столба или куста с цветочками ей требовалось сделать себяшечку, чтобы потом выложить в сеть, а вечером подсчитывать лайки и читать комментарии… – Ну и что? Нормальное поведение закомплексованного подростка. Просто тетка застряла в детстве, с кем не бывает, – пожала плечами Кира. – Инфантилизм социально не порицается, спору нет. Но Анжеле просто делать фото своих длинных ног тоже иногда становилось скучно, поэтому она пыталась вступить в контакт с окружающим миром. Преградой на пути всегда вставал языковой барьер, отчего случались мелкие досадные неприятности. То ей не понравилось обслуживание в магазине, и, чтобы показать глубину своего разочарования буржуйским сервисом, она метнула стулом в витрину. То болельщики в спортбаре болели не за ту команду, и она треснула кого-то из них пивной кружкой по голове, когда тот отказался крикнуть «Спартак – чемпион!». По мнению молодой супруги, подобные инциденты не заслуживали особого внимания, но местная полиция категорически отказывалась разделять ее точку зрения. В результате дядя Коля вместо того, чтобы предаваться заслуженному отдыху с бокалом виски под пальмой, только и делал, что заминал международные конфликты при помощи денежных знаков. – Завидую! – опять встрял в повествование Кирилл. – Она делала то, что хочется каждому, но воспитание не позволяет. – Тебе тоже хочется треснуть кого-нибудь пивной кружкой по голове? – Пока нет. Это я так, в принципе. – Да-да, я помню, – тормознула его сестра. – Ты всегда топил за то, что воспитание – это ширма, за которой скрываются природные наклонности и пороки. Только давай ты сегодня не будешь садиться на своего любимого конька? Кузьмич наконец-то перестал говорить простыми предложениями. Очень хочется его послушать. – Ладно-ладно, – примирительно согласился брат. – После таких выступлений дядя Коля зачитывал супруге инструкцию по правилам поведения в общественных местах, а Анжела пару дней сидела на яхте и не рисковала сходить на берег, – продолжил невозмутимо приятель. – Но это, на мой взгляд, было намного хуже, чем если бы она подложила бомбу в полицейский участок. – Почему? – Она пела. – В смысле? – В прямом. Сейчас поясню. Анжела – беленькая, пухленькая, очень аппетитная – поначалу была основной темой сновидений всей мужской части команды. Но потом открылся талант. Когда приходилось оставаться на яхте, она густо мазалась кремом от загара, отчего становилась похожа на пельмень в сметане, и пела. Голос у барышни был еще туда-сюда, а вот слух отсутствовал напрочь. Ситуация усугублялась репертуаром, который ограничивался сочинениями в духе «У моей Наташки бурые какашки». Анжела день напролет бродила, вымазавшись какой-то липкой дрянью, и выла так, что из ушей текла кровь. Под конец плаванья если не смерти, то ларингита или разрыва голосовых связок ей желали абсолютно все. |