Книга Пейзаж в изумрудных тонах, страница 22 – Майя Яворская

– Как это? Я больше двух часов с тяжелой сумкой прождала, а ты даже трубку не сняла! – Вторая волна раздражения начала накрывать собеседницу.

– Мама умерла. – Голос в трубке был все такой же бесцветный.

– Оля, ты серьезно? Этого быть не может!

– Может.

– Что случилось? Авария, несчастный случай?

– Нет, ее убили.

– Кто?

– Не знаю. Это на улице произошло.

– О господи. К тебе приехать? Что-нибудь надо? С тобой посидеть? – засыпала ее вопросами Кира.

– Нет, спасибо. Сегодня я хочу побыть одна. Если сможешь, приезжай завтра.

– Конечно, приеду!

Новость была настолько невероятна, что для ее осмысления потребовалось время. Оле не свойственны были цинизм и нездоровый юмор, так что не верить ей было невозможно. Однако происшедшее просто не укладывалось в голове. Можно каждый день смотреть по телевизору или читать в интернете, что где-то кто-то за что-то убит или просто умер без посторенней помощи, и воспринимать это просто как факт, поскольку жизнь человеческая хрупка и недолговечна. И безучастно констатировать такое событие, поскольку с усопшим тебя ничего не связывало. Ну умер и умер. Значит, время пришло или кому-то дорогу перешел. Так бывает в нашей неспокойной стране, где вопрос неудобных людей решается по старинке. Но когда речь идет о близких людях или хотя бы о знакомых, оценка меняется кардинально. Буквально несколько дней назад Кира сидела на кухне у Наташи, мамы Ольги, пила с ней чай, обсуждала последние новости и какие-то бытовые вопросы. И вот ее нет. И никогда больше не будет. Как такое вообще возможно? Человек ничем не болел, не лежал на смертном одре, раздавая родственникам последние указания, а сидел с кружкой крепкого чая, настоянного на каких-то пахучих травах, и размышлял о будущем – куда поедет отдыхать летом, как планирует избавиться от сотрудника-лоботряса, можно ли быстро скинуть лишних пять килограммов, налипших на талию за зимние месяцы. А потом раз – и перестал существовать.

Наташа Веричева родилась, выросла, получила профессию и вышла замуж, не покидая родных мест. Малой родиной числился небольшой городок где-то на Среднем Урале. Там же она устроилась работать воспитательницей в детском саду. Большинство родителей ее подопечных искренне считали, что воспитанием детей должны заниматься специально обученные люди. Такие как Наташа, например. Сами же в процесс не вмешивались категорически. Ежедневное общение с двадцатью маленькими дикарями у кого угодно могло отбить охоту к продолжению рода. Но с Веричевой этого не произошло. Несмотря на обилие чужих спиногрызов на попечении, своего такого же ей хотелось страстно. Зарабатывала она даже по меркам небольшого городка весьма скромно. Муж-автослесарь тоже не мог похвастаться солидным счетом в банке. Но финансовые вопросы мало влияли на картину мира и не вносили корректив в ее планы.

С появлением долгожданной дочки Оли материальное положение, как и полагается, значительно ухудшилось. Если бы не остатки еды из детсадовской столовки, то свести концы с концами для семьи вообще стало бы нереально. Сетования на то, что купить даже какую-то мелочь для ребенка невозможно, на супруга не производили никакого впечатления. К жертвам он готов не был. К смене парадигмы тем более. Лежа на диване перед телевизором, на все реплики глава семейства реагировал одной и той же фразой: «Я что, должен пойти воровать?» Веричева молчала, но готова была и на такой асоциальный поступок, если бы знала, где и что можно свистнуть, настолько ее одолело безденежье.