Онлайн книга «Дилемма Золушки»
|
Я не оправдывалась и не объяснялась – метнулась вдогонку за «Хваном», но не преуспела, он бесследно затерялся в толпе. Я подскочила к Марфиньке: – С кем вы сейчас здоровались, кто это был? – Откуда мне знать, какой-то приятный молодой человек, он так заинтересованно на меня смотрел. – Разрумянившаяся Марфинька поправила беретку. – Понятно, «Хван» ее узнал, а она его – нет, потому что встречалась с ним в ипостаси шестнадцатилетней, – пробормотала я, от волнения проговаривая свои мысли вслух. – Зачем он снова здесь, альбом ведь уже у него? – Может, просто мимо шел. – Я не заметила, а Ирка, оказывается, увязалась за мной и теперь внимательно слушала. – На Невском в субботу полгорода отирается, не считая туристов… – Случайно мимо шел? Откуда? И вдруг меня осенило: – От Ляли! Все встало вдруг на свои места. – Бежим! – скомандовала я и сорвалась с места. Подруга догнала меня на светофоре. Я нетерпеливо дожидалась, когда загорится зеленый, чтобы пересечь проспект и свернуть на набережную Мойки. Разговаривать на бегу не вышло бы – у меня ветер в ушах свистел. Спокойным шагом до дома, где жил Борис Барабасов, я бы дошла минут за пятнадцать, а в темпе кенийского бегуна, идущего на олимпийский рекорд, домчалась за пять. Ирка все громче пыхтела у меня за плечом, но не отставала. Мы долетели до моста, проскакали по нему с конским топотом, ворвались под арку со свистом, как поезд метро, уже почти задыхаясь и замедляясь, поднялись на третий этаж – лифт гудел в шахте, ждать его мы не стали. Дверь квартиры Барабасова была закрыта, но не заперта, я обнаружила это, потянув за ручку. – Ольга Ивановна? – Ляля? На два голоса окликая хозяйку, мы с Иркой засновали по квартире. В гостиной сияла люстра, сверкало и искрилось цветное стекло коллекционных сосудов, на столе белела крахмальная скатерь, которой не было во время нашего недавнего чаепития. В кухне дожидалось своего часа в серебряном ведерке шампанское, лед вокруг бутылки еще не растаял. Стояли наготове пустые чистые бокалы – естественно, лотарингского стекла. Белый пористый шоколад – обертка не тронута… Я уже подумала, что Ляля куда-то ушла, забыв запереть квартиру (склероз в ее возрасте – явление нередкое), когда услышала возглас Ирки: – Да блин! Подруга нашла Лялю в спальне. Мадам в стильном азиатском наряде лежала на полу за кроватью, скукоженная, как мертвая бабочка. – Вроде дышит! – поспешила успокоить меня подруга. Дышать-то она дышала, а глаза не открывала, на наши голоса не реагировала и выглядела так, словно вот-вот отдаст богу душу. Мы не рискнули ее ворочать, только подсунули под голову подушечку. Ирка побежала искать лекарства, резонно предположив, что у сердечной больной они должны быть под рукой, а я стала звонить в «скорую». Сказать ничего не успела – внезапно появившаяся тетушка забрала у меня смартфон и повелительно произнесла в него: – Семнадцать, восемьдесят три! – или что-то похожее, у меня плохая память на цифры. – Срочно бригаду медиков на набережную Мойки, пятьдесят два, въезд под арку! – И, не меняя командного тона, бросила за плечо: – Коля, встреть во дворе! Из коридора донесся удаляющийся слоновий топот – рядовой Дамбо поспешил исполнить приказ. В спальню вдвинулась Марфинька – берет набекрень, на щеках лихорадочный румянец, – вцепилась в дверной косяк, простонала: |