Книга Пани Зофья. Вы всё перепутали, страница 29 – Яцек Галиньский

– Да вы просто фантастический человек! Неудивительно, что преступники безнаказанно бегают по городу, когда полиция озабочена слухами о сексуальной жизни жертв! Если вам так любопытно, ну и пожалуйста! Как только я дозвонюсь до своего сына, я попрошу его рассказать мне самые интимные подробности его жизни, и я тут же их вам передам!

– Как это вы до него дозвонитесь?

– Неважно. Все у меня в голове перемешалось. Кто жив, а кто мертв. Я в шоке. Разве вы не видите?

– Жду вас в полицейском участке.

– Зачем? Это необходимо?

– Прошу прийти. Лучше всего завтра. Дело очень серьезное. Если вы не придете сами, я пошлю за вами своих коллег, но, думаю, мы оба предпочли бы этого избежать.

Он был серьезен. Наконец-то это произошло! Я столкнулась лицом к лицу с жестокостью полиции. Одинокая и брошенная в безжалостную машину террора. Кто знает, что может случиться со мной за закрытыми дверями полицейского участка?

В последнее время я мало смотрела телевизор, потому что тот был сломан, вернее, работал, но для того, чтобы смотреть все каналы, нужно было докупить какой-то прибор, а человек, который этот прибор устанавливал, хотел взять с меня целых сто злотых. Негодяй. О чем он думал? Что я не буду есть неделю и не заплачу за электричество только ради того, чтобы эти сто злотых собрать? Зачем мне телевизор, если мне отключат электричество?

До сих пор я была абсолютно уверена, что полиция арестовывает в основном агрессивных чернокожих людей из бедных районов за торговлю наркотиками. Очевидно, тенденция изменилась.

Я испугалась. Вдруг Боревич уже знал, что я там была, а подглядывающий судья в отставке все разболтал? Меня могли арестовать. Я – хорошая, чуткая, добрая ко всем – была бы заперта с обычными бандитами в неремонтируемом годами помещении без туалетной комнаты гораздо дольше, чем на один день. С другой стороны, поскольку много лет назад я ездила воспитателем в летние детские лагеря с детьми, никакие условия проживания или качество питания меня бы не удивили.

В какие-то минуты я ловила себя на мысли, что моего сына убили. В моем возрасте лучше не врать, потому что можно забыть, правду ты сказал или нет. Но кто-то погиб. Я верила, что убил не мой сын. Мне следовало придерживаться этого, иначе я сойду с ума. К сожалению, уже на первый взгляд он казался чертовски подозрительным. Именно это не давало мне покоя. У меня остался только он. Хотя мы редко разговаривали и еще реже виделись, по крайней мере, я знала, что он существует. Что я могу позвонить ему и поругаться, что он безответственный, что ему следует упорядочить свою жизнь, что он плохо питается. А в тюрьме он, вероятно, никогда не ответит на звонки.

Генерал, Епископ и Министр наконец-то надели на меня туфли. Им пришлось повозиться, потому что ноги у меня сильно отекли, но опыт и навыки у них явно были. На самом деле я не знала, куда идти, но оставаться с ними на этой скамейке больше уже не могла.

– У меня тоже есть сын, – объявил Генерал.

– Поздравляю, – ответила я. – Он стал военным? Как дедушка?

– Я не знаю. У меня нет с ним никаких контактов.

– Тогда найдите его.

– Вы так думаете?

– Конечно! Все собачатся со своими детьми. Чем вы лучше? – вежливо заметила я. – Извините, но для вас у меня больше времени нет. Как в это время суток лучше добраться до района Воля? – спросила я, вставая.