Книга Эффект искаженных желаний, страница 44 – Юлия Ефимова

– А ты откуда знаешь? – удивилась Галка.

– Так у меня мама, если помнишь, директором школы была, ей, между прочим, тоже досталось, хотя она про ваш поход была ни слухом, ни духом. Тоже переживала, конечно, но выдержала, а вот Ангелина устала от угроз и через год или два покончила с собой. Вены себе в ванне вскрыла.

– Серьезно?! – Галя была в настоящем шоке.

– Нет, вру, захотелось ужаса нагнать. Конечно, серьезно.

– А почему ты мне раньше не рассказывал? – возмутилась она.

– Во-первых, ты не спрашивала, а во-вторых, ты всегда замыкалась, когда я вдруг начинал вспоминать школу, я видел, как тебе больно, и потому не хотел делать еще больнее.

Галина понимала, что он прав. Когда они работали вместе, а потом и вовсе стали парой, периодически она заговаривала про Вальку и начинала хандрить, при этом отдаляясь от него на период своего уныния все дальше и дальше.

– Слышь, Галка, возьми меня с собой? – сказал Кондрат, быстро перепрыгнув с темы на тему.

– Куда? – не поняла Галя, пребывая до сих пор в состоянии шока.

– В поход. Ну прошу тебя, я же все равно уезжаю через месяц, и ты от меня отдохнешь. Обещаю к тебе не приставать больше никогда в жизни, вот прям забыть твой адрес. Клянусь.

– Свежо предание, да верится с трудом. Зачем тебе все это?

– Ну… – замялся Кондрат. – Говорят, все проблемы из детства. Так вот, у меня была детская мечта оказаться в вашей стае. Сейчас я могу ее осуществить, стало быть, детский гештальт закроется, и тогда у меня все пойдет по накатанной.

– Ой ладно, – засмеялась Галка. – Скажи лучше, отпуск перед командировкой и скучно, делать нечего.

– Так нечестно, ты слишком хорошо меня знаешь, – улыбнулся Кондрат, и Галя на минуту вспомнила, как они были когда-то счастливыми и, скорее всего, могли быть ими до сих пор, если бы не его дурацкие принципы.

Нет, Галя не любила его никогда. В ее сердце всегда был Валька, но Кондрат стал родным, возможно, единственной родной душой на всем белом свете, а самое главное, он помог ей в свое время, очень помог, и она этого никогда не забудет.

– Я поговорю с ребятами, но ничего не обещаю, – сказала она. – И запомни, что делаю я это лишь потому, что ты сейчас не стал меня шантажировать.

– До этого просто еще не дошло, – погрозил пальцем Кондрат. – Это было моим запасным планом.

– Дурак ты, – толкнула она его по-дружески в плечо. – Вот тридцать три года, возраст Христа, пора бы уже взрослеть, а ты?

– А я не хочу, – сказал серьезно Кондрат. – Я слишком долго в детстве был взрослым. В детстве единственное, что мне было доступно из спорта – это кружок стрельбы из лука, и то, потому что его вел мой дядя. Все остальное было под запретом, только учеба, ведь именно она, по мнению маменьки, могла сделать из меня человека. Сейчас, когда учеба не справилась с поставленной маман задачей, мне очень хочется побыть ребенком. Как сказал продюсер, который приглашает меня в Болливуд: Конти.

– Конти?

– Маменька же моя учудила, и не каждый русский, а тем более иностранец, может выговорить этот набор букв, которым является мое имя, – усмехнулся он. – Так вот, Конти, говорил продюсер, мы выбрали вас за ваше детское виденье – это очень подкупает. С камерой работать сейчас могут все, а вот сделать камеру глазами ребенка – единицы. Вот так-то.