Книга Тест на доверие, страница 69 – Галина Владимировна Романова

Маша нервно вышагивала по приемной перед кабинетом полковника Зорина. Он куда-то отъехал, как сообщила ей секретарь – девушка во всех отношениях приличная и серьезная, заочно обучающаяся на юридическом и мечтающая сделать карьеру сыщика. На Машу она посматривала с благоговейным обожанием, потому что слухи о ее смекалке и профессиональном чутье за год успели расползтись.

– Товарищ старший лейтенант, да вы присядьте, – приветливо улыбнулась ей секретарь из-за монитора. – Товарищ полковник уже подъезжает. Будет с минуты на минуту.

«Бестолковая какая, – подумала Маша раздраженно. – Если Зорин подъезжает, чего рассиживаться?»

Но потом усовестилась. Девушка просто пыталась быть вежливой. Нельзя так реагировать, даже если причиной служит твоя собственная нервозность. Нервозность, вызванная принятым решением.

Решение было непростым. Она собиралась рассказать Зорину все-все-все, что ей удалось узнать. И про семейные дела Лебедевых в том числе. Про тайны собственной семьи так тем более. Понимала: полковнику не понравится, что она поверх головы майора Подгорного собирается делать доклад. Но вариантов у нее не было. Ни Подгорный, ни ее брат Миша не подержат ее и не позволят даже смотреть в сторону этих скверных историй, каким-то образом пересекающихся сюжетом. А если говорить протокольным языком, то мошенническая схема, по которой действовали преступники, была идентичной.

– Ну, просто один в один, Валера! – округляла она глаза сегодня за завтраком. – Словно это одни и те же люди обирали несчастных и доводили их до самоубийства.

– Возможно, – осторожничал Валера.

То ли ее ошибки боялся, то ли последующего за этим разочарования. Но одно было хорошо: он ее поддержал и не стал оспаривать с пеной у рта ее версию, как это делали два года назад ее брат и все их коллеги.

– Конечно, я понимаю, что это не одни и те же мошенники. Это было бы уж слишком… – Маша неопределенно повела рукой в воздухе. – Но то, что схема идентична, спорить сложно.

– Сложно, – кивал он, поедая кашу, которую сам же и приготовил.

Маша отказалась ее варить и есть тоже. Пофыркала и призналась, что еле выдерживала утреннее меню, проживая с братом. Она ненавидела овсянку и каждое утро давилась ею, боясь его обидеть. Он же старался.

– Эти сволочи, наживающие себе состояния за счет человеческой доверчивости и недальновидности, на мой взгляд, заслуживают самого сурового наказания, – рассуждала Маша, рассматривая склонившуюся над тарелкой Валеркину голову, вымытую десять минут назад ее шампунем. – Наше законодательство к ним слишком лояльно. Давно пора пересмотреть закон. Это уже не наперсточники, обманывающие зевак на привокзальных площадях и рынках. Это преступные синдикаты. Они… они растут как на дрожжах, выдумывая все новые и новые схемы. Это… это ужасно, Валера!

В этом месте голос ее дрогнул. И Валера резко вскинул голову, сразу запереживал. Он вообще за нее сильно волновался, это она поняла еще по их совместным делам в их городе. Пожалуй, даже больше, чем брат Миша, волновался за нее Валера. И от этого она не чувствовала себя такой одинокой. И это нисколько ее не раздражало, наоборот. Тем более что Валера переживал за нее тихо, ненавязчиво.

После завтрака Маша довезла его до ближайшей станции метро. Ему было на смену в ночь. И он хотел отоспаться в своей съемной квартире. О встрече договорились на завтрашний вечер. И он взял с нее слово, что она сто раз подумает, прежде чем пойдет к Зорину со своими идеями.