Книга Золотое правило молчания, страница 108 – Галина Владимировна Романова

— Помогите! — просипела идиотка. — Помогите, меня хотят убить!

Михайлов встал столбом, вытаращившись на нее.

На бродяжку не похожа. Голые руки, торчащие из широких рукавов явно мужского пуховика, ухоженные. Волосы красивые, хотя и спутались. А все потому, что длинные и кудрявые, сообразил он тут же, вроде как девицу оправдывая. И ступни — босые, посиневшие от холода, с аккуратными накрашенными ноготками. Нет, точно не бродяжка.

— Ты кто? — немного справившись с шоком, спросил Михайлов.

И не выдержал, стянул с головы ушанку, швырнул ее на снег.

— Встань на нее, — приказал он, удивляясь собственному незнакомому тону.

Она послушно наступила на его меховую шапку, тесно сжимая трясущиеся колени, до которых пуховик еле доставал.

— Я Стрельцова Василиса, меня ищут, — прошептала она, еле шевеля бесцветными губами.

— Кто ищет? Кто хочет убить? — вспомнил он ее слова.

— И он ищет, и полиция. — Она вдруг заплакала, всхлипывая, как ребенок. — Отвезите меня, пожалуйста, в полицию. Позвоните майору Фокину, он во всем разберется. Он мне поверит. Он спасет меня. Пожалуйста.

Михайлов не знал, что делать. С одной стороны, бросить девушку босой на дороге — не просто преступление, а бесчеловечность. С другой стороны — свяжись с такими вот дурами-курами, сам попадешь в ощип. Тут еще где-то далеко, почти у горизонта, он заметил черную точку, которая быстро перемещалась по расчищенной проселочной дороге. Если это едет тот, кто хочет убить девчонку, как ее — Василиса, кажется, — то он непременно это сделает. А если и Михайлов ему попадется под раздачу, он и его уложит.

Размышлял он не больше минуты, но показалась она вечностью. Даже жену с тещей вспомнил и подумал, а что бы они сказали, что бы велели сделать в данной ситуации?

И, поняв, что обе бабы вой бы подняли и велели уезжать поскорее, скомандовал:

— Быстро в машину, Василиса Стрельцова!

— Спасибо. — ахнула она со слабой улыбкой.

Шагнула к задней двери и тут же начала оседать на снег. Еле успел подхватить ее Михайлов. Сунул на заднее сиденье, накинул сразу на нее теплый плед. В него обычно теща куталась в дороге. Поддувало отовсюду старой перечнице. А плед громоздким был страсть. Но и теплым. Чистая верблюжья шерсть. Каждый раз, когда теща его особенно донимала, он все намеревался этот плед выкинуть. Из соображений мелкой мести старой курице. А все медлил и медлил. Вот плед и пригодился.

Укутав девушку от пяток до самого подбородка, Михайлов пошлепал ее по щекам, убедился, что жива. Сел за руль и стартанул с такой скоростью, с которой даже в юности не гонял. Уже отъехав на приличное расстояние, быстро обернулся и глянул на проселочную дорогу. Он был прав. Это, скорее всего, была погоня за девушкой. Большущий черный внедорожник уже был узнаваем. В марках автомобилей Михайлов тоже смыслил. Он глянул назад через зеркало. Василиса лежала на сиденье, укутавшись с головой. Ее вовсе не было видно. Именно поэтому догнавший их джип проехал мимо. Но мужик за рулем машину Михайлова оглядел внимательно. И даже попытался в салон заглянуть. Только не увидел никого. И покатил дальше, все так же притормаживая у каждой ехавшей с ним в одном направлении машины.

— Он проехал? — спросила девушка из-под пледа.

— Да. Ты согрелась? — Михайлов сбросил скорость, теперь лететь смысла не было.