Книга Дневники преступной памяти, страница 35 – Галина Владимировна Романова

Он только неделю назад переложил из левой тумбы коробку с газовым пистолетом и патроны. Купил себе сейф на распродаже по случаю, не очень дорогой, но надежный. Вмонтировал его в одежный шкаф в своей спальне. И переложил туда оружие с патронами, скромный запас наличности и дорогую печатку, доставшуюся ему в наследство вместе с секретером. Она ведь тоже хранилась в столе до поры до времени.

И что было бы, не купи он сейф?! Эта женщина могла его встретить не со стопкой его ужасных стихов в руках, а с его пистолетом, направленным ему в грудь!

Ужас какой! Она опасна! От нее надо немедленно избавляться.

– Вам надо собрать вещи, Варвара, и покинуть этот дом, – занял позицию у входа Воронков. – Немедленно!

– Да… Наверное, так будет лучше… Для всех, – добавила она после непродолжительной паузы.

И снова ему будто нанесли незаслуженное личное оскорбление.

Что значит – для всех? Минуточку! Позвольте! Ей-то уж точно не будет хорошо одной в огромном городе, который стал для нее враждебен.

Дочку ее муж переправил за границу. Она об этом узнала, позвонив ему ночью с таксофона, до которого ее Воронков, как старый дурак, вызвался сопроводить. При этом телефонном звонке супруг страшно орал на нее, просил больше никогда не звонить и не втягивать его и Леру в свой «блудняк». Так и сказал. Воронков отчетливо слышал. И теперь он, как никто, понимал, что имел в виду бывший муж Варвары.

Она опасна! И безмозгла!

Эти слова Сергей Сергеевич тоже слышал из уст ее мужа. Тот страшно надрывался, невзирая на позднее время суток. Так Воронков – старый дурак – не внял тогда. А послушно проводил Цареву до другого таксофона, с которого она снова кому-то звонила. Говорила очень тихо и даже всхлипывала. Подслушать он не сумел. Кому она звонила, осталось для него загадкой. Но говорила довольно долго. Он даже немного продрог, выйдя на улицу в одной джинсовой рубашке и тонких спортивных штанах.

Он так крепко задумался, что не заметил, как она собралась. Быстро, без лишней суеты. К своему тонкому трикотажному костюму из футболки и легинсов добавила лишь ветровку.

– Я готова, провожайте. Можете обыскать, я ничего у вас не украла, – проговорила Варвара, глядя в пол.

Он посторонился, пропуская ее в прихожую. Хотел было сказать, что красть у него особо нечего. Все, что можно было, хранилось в сейфе и на банковских счетах. Сделать копию с его ключей, как некто делал с жертвами убийства, в причастности к которому ее пытались обвинить, Варвара не смогла бы никак. Он никогда при ней их не разбрасывал. Они всегда у него хранились при себе – в кармане любых штанов, в которых он был.

А то, что она украла у него спокойствие, внесла смуту в его размеренную, налаженную жизнь…

Сам виноват. Возомнил себя на старости лет не пойми кем! Купился на прекрасный образ.

К слову, Варваре было посвящено множество его утренних рифм. Может, и не совсем благозвучных, но искренних, порой и страстных. Может, над этим она потешалась?

От этой внезапной мысли сердце Воронкова забилось чаще. Душа утонула в обиде. И он даже не кивнул ей на прощание, выпроваживая за дверь.

Все! Конец истории! И со стихами надо завязывать, пока они не попали еще в чьи-нибудь руки. Он проверил свои замки с ключами. Нет, не было никаких следов специального пластилина, о котором рассказывала Варвара. Она не делала копий с его ключей.