Книга В интересах личного дела, страница 113 – Галина Владимировна Романова

– Спасибо, Паша. Я знал, что ты оценишь. Танька дура. Этот ей платил за шантаж, а она решила, что он снова в нее влюбился, и решила со мной порвать. А я… Я выбросил ее из окна. Ни мне… И никому…

Изотов поднял пистолет, направляя его в голову Степанову-старшему, его указательный палец напрягся, и в следующую секунду он выстрелил.

Вадик Игнатов только что закончил совещание. Дождался, когда последний сотрудник покинет его кабинет, откинулся в высоком кресле и тяжело вздохнул, прикрывая глаза ладонью.

Он испытывал странное чувство, заняв пост генерального директора унаследованной им фирмы – смесь удовлетворения и грусти. Он был удовлетворен, потому что заслужил. Вадик любил работать и делал это с полной отдачей. А грустил он по Свете. Что бы ни говорили, как бы ни шептались, он скучал по Светке! И на кладбище ездил каждый день тайком. И говорил с ней там по часу. Даже советовался. Удивительно, но оттуда он возвращался просветленным. Находились ответы на вопросы, которые Вадик ей адресовал. И сволочью он себя не чувствовал.

Но часа через два после возвращения с работы, когда он запирался в своей новенькой квартире на десятом этаже, тоска снова накатывала волнами и топила его, топила. Он включал громкую музыку, наливал себе скотча. Ходил по комнатам, трогал новую мебель, засматривался видом из окна. Но истинного удовлетворения, от которого хочется петь и прыгать, не было. Хоть умри! И ему совершенно точно не хватало ее – Светы. Голоса, шуток, ее тела. Пару раз воспользовавшись услугами девушек по вызову, он плюнул и завязал с этим. Кроме тошноты после – ничего.

Дверь кабинета бесшумно приоткрылась. Он понял это по легкому сквозняку и открыл глаза.

Хлопов! Постаревший, еще более седой и уставший, тот стоял на пороге – руки в карманах брюк – и хмуро смотрел на Вадика.

– Упиваешься успехом? – поинтересовался он, без приглашения подходя к столу и выдвигая стул.

– Успех имеет место быть. И это закономерно. Я вкалываю, – произнес он с нажимом.

– Это да, работать ты умеешь. Спорить не стану, – неожиданно согласился Хлопов и уставился на сцепленные в кулак пальцы, которые уложил на стол, усевшись. – Как ты, Вадик?

– Как видишь. Справляюсь. Сумел справиться. – Он был напряжен, не понимая цели визита.

– А как без нее? – Хлопов поднял на него совершенно больные глаза. – Знаю, плохо тебе. На кладбище ездишь каждый день, говоришь с ней, даже плачешь иногда. Плохо тебе без нее, как и мне.

– Плохо. – Губы Вадика затряслись. – Ты за этим здесь?

– Нет. Не могу я… Всю жизнь о ней заботился, стерег, но проглядел этого урода. Простить себе не могу. Как я мог так облажаться?..

– Распознать сумасшедшего среди нормальных людей сложно. Его, кажется, застрелили при задержании?

– Да. Он успел выстрелить, попав Степанову в плечо. Но тот уже идет на поправку. А следующим выстрелом снайпер его снял. С разницей в секунду выстрелили. – Хлопов разжал пальцы. – Извиниться я хотел за то, что подозревал тебя. Ты еще с машиной на обочине подозрений подлил. Света светлую машину видела, а ты сказал, что темный внедорожник. Зачем соврал?

– Думал, это Виноградов тешится. Хотел отвести от него подозрения, чтобы самому с ним разобраться. Он же меня шантажировал. Вот и соврал про цвет машины.

– А я, пока тебя пас, просмотрел настоящего преступника. Извини, что подозревал.