Книга В интересах личного дела, страница 48 – Галина Владимировна Романова

Сергей не терпел шерстяных женщин! А у нее волоски лезли уже на четвертый день после процедуры. Допустить, чтобы ее руки и ноги покрылись щетиной, она не могла. Это было и самой противно.

Гуля убрала все с журнального столика, выбросила мусор, посуду помыла и убрала в шкаф, быстро приняла душ. Намазала настрадавшиеся ноги и руки кремом, надела теплый мохнатый костюм и, поджав ноги, уселась в кресло напротив панорамного окна. Через это окно в гостиной она всегда наблюдала, как Ляля въезжает в их ворота, ставит машину и идет к дому, помахивая каким-нибудь подарком. Это могло быть все что угодно: тортик, коробка конфет, шелковый шарфик или упаковка дорогого крема. Она ни разу не явилась к ней с пустыми руками, а приезжала она каждый день. Почти каждый день.

Теперь ее нет, и жизнь Гули перестала быть интересной. У нее совсем не осталось занятий, кроме ухода за собой, а от этого ее уже тошнило. Иногда она с завистью восклицала:

– Везет тебе, ты в квартире живешь! Там соседи, жизнь за окнами. А я как в мавзолее.

– Илья не хочет съезжать из квартиры. Центр, движуха. А дом так и стоит неотделанным. Говорит, на старость…

Старости у Ляли теперь не будет. Она так и останется вечно молодой. Гуля вытерла мокрое от слез лицо – всегда плакала, когда вспоминала Лялю. Она по ней очень скучала.

Гуля посмотрела на часы. До возвращения мужа с фирмы было еще очень много времени, и она решила поспать. Половину ночи проворочалась, слушая храп любимого. Толкать не имела права. Он добытчик! Глава! Должен высыпаться!

Она ушла в будуар, где занималась уходом за собой, смотрела телевизор, общалась с Лялей. Легла на узкую кушетку, накрывшись с головой клетчатым пледом, и через пять минут уже крепко спала.

Очнулась она от резкого звонка в ворота. Искаженный динамиком голос орал на весь дом, что это полиция и необходимо поговорить о ее подруге Одинцовой.

Она не сразу открыла, конечно. Заставила показать видеоглазку удостоверение. Долго изучала, сверяла с оригиналами – полицейских оказалось двое – и только потом впустила.

Подходя к двери, Гуля мимоходом глянула на себя в зеркало. Лицо порозовевшее со сна, молодое, волосы тяжелым черным шелком струятся по плечам и спине, фигура подтянута.

Жаль Ляля не видит – оценила бы. Сереже некогда – он постоянно работает и в ее сторону почти не смотрит.

Зато вошедший полицейский – молодой красивый майор – уставился на нее с неприличным интересом. Обычно стесняясь мужского внимания, Гуля поймала себя на мысли, что на этот раз оно ей приятно.

А майор был хорош! Высокий. Фигура, ноги, руки – все по мировым стандартам мужской красоты. Лицо… может, не столь смазливое, как у ее мужа, но очень сексуальное. Ляле бы он тоже очень понравился, и она тут же принялась бы с ним флиртовать. Она всегда так поступала, когда мужчина ее чем-то цеплял. Могла себе это позволить: Илья ей разрешал. Его даже возбуждало.

Гуля тихонько – про себя – считала его за это извращенцем.

– Что вам угодно, господа полицейские?

Она нарочно смотрела только на девушку, что явилась с майором. Не дурнушка, нет: полненькая, розовощекая, с удачной стрижкой, неплохо одета. Но какая-то вся зажатая, словно стесняется присутствия красивых людей, боится обнажить свою привлекательность.

«Куча комплексов», – сказала бы Ляля и оказалась бы права. Рядом с таким майором и Гуля бы закомплексовала.