Онлайн книга «Преступные игры гения»
|
– В воскресенье, – внес он уточнение. – В пять часов вечера. На плато над речкой. Такая там, знаешь, Грязновка. – Знаю, – нетерпеливо повела она плечами. – Кто обнаружил? При каких обстоятельствах? – Художник… – Он сразу заметил, что она напряглась. – Искал место для работы. Ему нужен был вечерний свет. Он колесил на велосипеде по дорожкам парка, искал. Потом поехал к горе. По пути наверх оставил велик в кустах, поднялся. Обрадовался, что место именно такое, какое ему нужно. Тут подул ветер, и на его губы налипло что-то. Он подумал, что это пыльца одуванчика… – Одуванчики давно облетели, – тут же вздернулись ее брови. – Он потом тоже сообразил. Но не сразу. Снова подул ветер и принес с собой запах тлена. – Блин, Сидоров, ты сейчас в рифму заговоришь, точно, – фыркнула его бывшая жена. – Короче, он сунулся в кусты, а там тело. Мертвое, женское, молодое. Наголо бритое. Волосы измельчены в труху, лежат на лице. Все так? – Все так. – И что наш художник? – Анна прищурилась. – Заблевал там все. Позвонил 112, спустился с горы, дождался нас. Правильно ответил на вопросы. – Правильно, значит? – удивилась она. – Было время подготовиться. Ехали сорок минут. Воскресенье, пробки. – В воскресенье пробок меньше. И гуляющих в парке тоже. Кто-то видел его? Как он катался? Как ехал к горе? – Мы сами увидели. На камерах. Весь маршрут его отследили. Ни разу никого не потревожил своим перемещением на велике. Заехал в парк, сразу на велодорожку свернул. Покатался. – Долго? – Час. Почти час. – Ого! Долго. И весь час катался? – Нет. Отдыхал. Воду покупал. Пил. Потом покупал еду. Присаживался за столик. – Гена пожал плечами. – Ничего в нем подозрительного, если ты это имеешь в виду. – Не твое дело, что я имею в виду, – огрызнулась она беззлобно. – Как он выглядел? Как ел? Пришлось рассказывать ей обо всем, даже цвет носков не пропустил. Особенно долго рассказывал, как он усаживался на деревянный стул в парковой кафешке. Как тщательно вытирал стол влажной салфеткой, которую, конечно же, принес с собой. – И что, прямо свою тарелку достал? И вытряхнул на нее ножки из картонной коробки? Ее черные глаза горели азартом, тем самым, которого он так боялся. Этот огонь и сожрал их брак. Потому что, когда вот так вот у Аньки горели глаза, она не спала, не ела, не заходила домой. Она работала как проклятая! Она не видела ничего и никого вокруг. Гоняла подчиненных – а он им тоже был – в хвост и гриву. – Эстет, значит, – удовлетворенно улыбнулась она, когда он закончил рассказывать. – Ну-ну, Валерий Павлович… Очень хочется с вами познакомиться. Очень хочется на вас взглянуть. Гена мысленно пожалел несчастного художника, в силу обстоятельств оказавшегося не в том месте не в то время. Анька ведь вцепится мертвой хваткой, вопьется в его мозг, вывернет всю душу наизнанку. А бедный Валерий Павлович всего-то и хотел найти удачное место с хорошим светом для своей новой работы. – Ты уверен? – обернулась она на него от плиты, где варила себе овсянку. – Или просто хочешь мне возражать по привычке? – Нет. Не хочу возражать. Просто беседовал с этим художником, наводил о нем справки. Ничего такого подозрительного. – То есть в его квартире… – В доме. Он живет в коттедже, – с удовольствием поправил ее Гена. – То есть вокруг его дома не разложены мертвые женские тела с обритыми черепами. И дома не обнаружено вещей убитых. И… Что? – Она умолкла и минуту его рассматривала. – Вы не сделали обыск в его доме? |