Книга Теория вероятного чуда, страница 116 – Галина Владимировна Романова

— Нет, но…

— Тогда сегодня мы ужинаем вместе, — оборвала она его недовольным голосом и тут же со смешком добавила: — А может, и завтракаем завтра вместе тоже.

— А может, тебя все же подстраховать, Панина?

Васюков смотрел на нее с водительского сиденья служебного автомобиля с непонятной тоской. Они уже двадцать минут как подъехали, в сопровождении автобуса со спецназом. Но он все ее не хотел отпускать.

— Толя, ты всерьез считаешь, что он станет со мной биться врукопашную? — отвернула она от него.

Уставилась на пыльную траву, принявшуюся жухнуть ни с того ни с сего уже как неделю. То ли лето без дождей, то ли осень поторапливает. Ночи стали холодными. По утрам ледяная роса.

— Врукопашную, не врукопашную, но ножом он владеет мастерски, — донесся до нее откуда-то издалека голос Васюкова. — Я не могу тебя так подставлять. И сам не могу так подставиться.

Это было честно. И Даша его за это зауважала. С честностью в последнее время вокруг нее вообще было никак. Врали все напропалую.

Началось все с Коленьки, который попросил ее о помощи, а помогать-то было и незачем. Его девушка все время жила себе мирно у него под боком. От кого они скрывались, кого обманывали, главное — зачем? Оказалось, чтобы ускользнуть от лица, от контроля которого все устали. И которого всерьез начали подозревать в зачистке своих подельников.

Коленька соврал и свою бывшую жену втянул в историю. В скверную, дурно пахнущую.

Потом ей врал Костя Волков, прикинувшийся нерадивым сантехником. Нет, сантехником-то он был. И мастерством никаким не обладал. Но в дом к ней проник тайно и вероломно. И врал потом, пытаясь через нее выйти на убийц семьи своего брата.

И наконец, врал ей тот, кому она бесконечно верила. Тот, кто стал ей старшим товарищем, братом, опекал ее всячески, жалел. Это было больнее всего. Она до конца не могла поверить. Сомневалась, спорила с Васюковым. Но он привел ей доводы, против которых у нее не нашлось возражений.

— Я пошла, — решительно распахнула пассажирскую дверь Даша.

Вышла на улицу, поправила черные брючки, одернула черную футболку. Почему-то ей сегодня захотелось быть в черном. Хотя она терпеть не могла одежды такого цвета. Считала их траурными. И всегда утверждала, что носить их человек может только по принуждению и по случаю.

Сегодня был как раз тот самый случай.

— Я пошла, — повторила она, легонько тронула крохотный микрофон, закрепленный за лямку лифчика. — Как слышно меня?

— Отлично, — поморщился Васюков, едва не подпрыгнув. — Можно тише, Панина? Оглушила!

— Ну… — вздернула она подбородок и сделала пару шагов от машины.

— Ты пошла, мы поняли, — с раздражением перебил ее Васюков. — Иди уже!..

Даша медленно шла по вытоптанной тропе, которая, огибая три крайних дома, вела прямо на проезжую дорогу, петляющую по поселку. Тротуара не было. Вдоль заборов никто не ходил. Все шли по проезжей части. И она по ней пошла.

Солнце жгло макушку с такой силой, что в глазах темнело. И дорога странно ныряла, казалось, что уходит из-под ног. Не свалиться бы в траву на обочине! И не сорвать операцию! Тогда она всех подведет: и Васюкова, и себя, и Палыча, которого следовало остановить как можно скорее. Пока он не натворил бед еще больше.

Его калитка была распахнута настежь. И это ее мгновенно насторожило. Он не позволял себе такого разгильдяйства.