Книга Незнакомец. Суровый батя для двойняшек, страница 33 – Регина Янтарная

– Дима, извини, – шепчу я, опуская глаза в пол.

– Ты здесь только потому, что… – начинает Кутузов и в этот момент звонит по телефону. Муж смотрит на экран, и я улавливаю легкую улыбку, адресованную явно не мне. – Вечером договорим, а ты пока сделай дело, если осилишь, – Дмитрий поднимается с места и бросает на меня взгляд «сверху вниз».

Едва он выходит за дверь, как я шиплю.

– Это я – дочь Угрюмого, а ты – Димочка, лишь бледное подобие тени моего отца.

– Что-то сказала? – неожиданно мощная фигура Кутузова материализуется в дверях.

– Ничего, – мотаю головой.

Спустя десять минут поднимаюсь к себе, набираю номер человека из прошлого.

Поверить не могу, что наши пути снова пересеклись. И Мирон снова не на моей стороне.

Я знаю, что он давно не Седой. Ушел в отставку. По протекции друга получил место генерального директора на заводе «Прибор». Корпорация мощная, и с каждым годом ее прибыль становится всё выше и выше. Многие хотят отхватить от компании лакомый кусочек, войти в долю. Только вот совет директоров бортует любые заявки и следит за поползновениями извне.

– Это Маша, – говорю в трубку. И понимаю по голосу мужчины, что он в шоке.

Почему удивлен. Он же накануне видел меня в кафе. Думал, я случайно появилась в его жизни, как и в первый раз, пять лет назад.

Договариваемся встретиться в парке.

Долго примеряю наряды, никак не могу определиться, какой именно выбрать. Вульгарный, чтобы всё выпирало и облепляло, сводило с ума. Или скромный, чтобы оставалось догадываться, что прячется за скромным фасадом.

Я в большой гардеробной, и у меня сотни нарядов разных брендов. А я растеряна и не знаю, как одеться для мужчины, которого любила. Который предал меня… и наших детей.

Если бы не Кутузов, я бы тогда погибла. Не потому что за мной охотились, я бы сбежала и спряталась, деньги у меня были. А потому, что была маленьким потерянным брошенным кутенком, которого сначала приручили, а потом оставили замерзать на улице без крова и хозяйской любви. Тогда я даже не знала, что во мне зарождается другая жизнь, при том не одна, а сразу две.

Руки непроизвольно тянутся к одному из вмонтированных ящиков со старым барахлом. Я открываю самый дальний и достаю из него свадебное платье. Единственная вещь, которую я унесла с собой из дома-особняка, после ареста всего имущества.

Только платье мне позволили унести, и то после проверки каждой стразы. Вдруг, я выношу из дома бриллианты.

Достаю платье из чехла и опускаюсь вместе с ним на пол.

Подвенечное. В нем я стояла перед алтарем, перед Богом. В нем клялась Мирону в вечной любви, а он врал. Не постыдился даже, что небеса услышат его бессовестную ложь.

Он же бросил меня сразу, как только отец дал нужные майору показания.

Они оба сломали меня, и бросили, как ненужную сломанную куклу. Если бы Кутузов не подобрал, я бы погибла…

Обжигающие слезы заливают мое лицо, обнимаю платье очень крепко. Не хочу выпускать его из рук. Это мое прошлое, мое настоящее и будущее.

Гордость… Ее не осталось. Больше не схожу с ума от боли. Все мечты отмерли, отжили. Я больше не живу в потемках веры в несбыточное. Не сплю наяву.

Настала пора проснуться, и заявить о себе.

– Папа, спасибо, – говорю я, и напоминая себе, что я Маша Угрюмова, вытираю заплаканное лицо подвенечным платьем. Спустя мгновение запихиваю смятое платье обратно в ящик, одеваюсь и еду на встречу с человеком, которого совсем не знаю.