Книга Незнакомец. Суровый батя для двойняшек, страница 39 – Регина Янтарная

Высокий широкоплечий грозный.

Красивый холеный психованный.

Все эпитеты подходят к Кириллу и его характеру.

В три огромных шага настигает меня и хватает больно за запястья.

– Какого черты ты и твоя протеже болтаете о моем отце за его спиной? Почему обсуждаете, как он воспитывает своих детей?

– Это и мои дети, не забывайся! – шиплю грозно.

– Правда? Я и забыл. Думал, ты только контейнер. – Усмехается.

Подлый надменный глупый.

– Маша, я тут подумал, и решил, что расскажу отцу о твоем разговоре с Ророй!

– Не посмеешь!!!

– Что меня остановит? Придумай, как запретить или чем подкупить меня, – нагло вжимает меня в себя. Какой же он мерзкий, несмотря на внешнюю красоту.

– Пусти…

– Всего один мокрый поцелуй, и твоя Аврора останется здесь, а ее мать будет жить! От тебя зависят их жизни.

Моя грудная клетка высоко вздымается и горячий взгляд молодого мужчины ложится на нее. Становится невыносимо тяжело.

Потные руки Кира бродят по моей спине и спускаются чуть ниже.

– Всего один… – шепчет возбужденно мне в ушко, и погружает свой мерзкий язык в мой рот.

Мирон

– Мир, у нас беда случилась, – тараторит Валя, без звонка заваливаясь ко мне. – Вот! – показывает рукой на племяшку, бегающую вокруг нас как юла. – И вот! – сестра показывает на розовый рюкзак и сумку, стоящую у порога.

– Что происходит? – тру заспанные глаза и гляжу на Тараса – мужа сеструхи. У него серое убитое лицо. Понятно, что что-то стряслось.

Время четыре утра, а семья заявляется ко мне.

– У отца Тараса случился инсульт два часа назад, мать звонила. Мы срочно выезжаем в Новосибирск.

– Пу! – Машенька тычет в меня пальчиками.

– А чудовище с собой возьмете? – показываю на Машеньку.

– В этом-то и проблема… – сестра виновато поджимает губы. – Няня уволилась, с собой взять не можем. К тебе привезли.

– Ко мне? – округляю глаза. – Зачем ко мне?

– Ты ее дядя. Единственно родной человек. Она тебя любит.

– Любит, да, – с ужасом гляжу на чудовище с огромными глазищами. – Но не слушается, это факт.

– Мир, всего два дня, – не хочу дочь везти туда, где может случиться большая беда, – выдает потухшим голосом Тарас.

– Два дня. То есть на работу я сегодня не иду, – тяну протяжно и хватаю малышку за рукой, которой она продолжает тыкать в меня. – Пойдем, чудовище, я тебя спать уложу!

– Э-э! Так просто не получится, – замечает отец Маши, – она уже успела проснуться и возбудиться, сначала сделай так, чтобы она устала!

– Чего?! – бурчу я.

Валя и Тарас идут на выход. Хлопает дверь. И тут мы оба с Машенькой понимаем, что остались наедине.

Я вскидываюсь в ужасе, как тот самый медведь из мультика. А Машенька бежит к двери, скребется в нее и громко ревет.

– Мне конец!

Бреду за трехлетней племянницей, хватаю ее в лапы, поднимаю на руки.

– Давай жить дружно! – говорю с болью и глажу ее шелковистые волосики. Внезапно со мной происходит что-то мистическое. Вместо Маши вижу у себя на руках Аленку из кафе. Глажу ее белокурые кудряшки, гляжу в огромные серые глазищи, наполненные слезками.

– Чья ты дочь?..

Понимаю, что есть лишь один способ выяснить это – сделать тест ДНК.

Придется вспоминать будни спецагента под прикрытием, чтобы сделать это так, чтобы никто не узнал – ни Маша, ни Кутузов.

– Иглать! – радостно визжит племяшка, напоминая о себе. – Кусать!

– Та-а-ак! Что ты «кусаешь» интересно знать. Достаю из кармана лист А4, исписанный мелким бисером сестры. – Ни черта не понятно! Как курица лапой писала!