Книга Тайна туфельки цвета фуксии, страница 19 – Гала Артанже

Софья всмотрелась в его безвольное лицо и поняла, что из Коли-Артиста можно выудить и ещё что-нибудь интересненькое, помимо туфли. Педагог включила вкрадчивые мягкие нотки своего обычно авторитарного голоса:

– Коленька, Вы ведь понимаете, что находки бывают разными. Вы не замечали поблизости от туфли, скажем, других вещей… вроде платья? Или, может быть, что-то ещё из женского гардероба?

Художник на мгновение задумался. Наверняка, прокручивал в голове свою коллекцию уличных находок, и, наконец, хмыкнул носом, вспомнив что-то.

– Ну… платье, говорите? – он почесал затылок, соображая, – Постойте-ка, кажется, что-то было. На том же месте… малиновый такой клочок ткани торчал. Я не думал, что это может быть интересным, поэтому не взял его.

Софья насторожилась и не спеша уточнила:

– Малиновый клочок? А не припомните, он был грязный, порванный или целый?

– Ммм…вроде как… чуть запачканный, но не изодранный, – ответил Коля, удивлённый таким вниманием к деталям. – Может, оно вообще к платью-то и не относится, – он пожал плечами.

Софья помедлила, обдумывая полученную информацию.

– Знаете, Коля, такие вещи редко оказываются выброшенными просто так, особенно если они – яркие, заметные, дорогие, – она сдержанно улыбнулась, – как ваша туфля, например.

Художник слегка приосанился, услышав слова про ценность туфли, но, поняв серьёзность намёка, вздохнул:

– Ну, что есть – то есть. Могу показать вам место, если это важно, но, знаете, и правда вряд ли это была случайность. Зачем выбрасывать то, что может пригодиться? Карандашница, говорите?

Художник бросил взгляд на свою инсталляцию и, словно прощаясь с ней, сказал:

– Ладно, пошли. Место, конечно, так себе, бар-то заброшенный… но… раз вам это важно.

Он накинул на плечи длинный, потрёпанный плащ, и они двинулись по пустынной улице в сторону запущенного парка. Софья внимательно следила за каждым движением Коли, пытаясь уловить любые признаки нервозности или неуверенности. Колю слегка пошатывало, он спотыкался на ровном месте, но это была характе́рная походка для, скажем так, нетрезвого человека, и потому не насторожила опытного знатока человеческих душ.

– А в какой день вам посчастливилось наткнуться на эту туфлю, Коля? – по дороге к парку спросила Софья.

– Ммм…так сразу и не вспомнишь. Да вроде в понедельник…или во вторник… Но точно не раньше и не в среду. В эти дни я трупом валялся.

– Значит, 24-го или 25 сентября?

– Значит, так.

– И про убийство девушки ничего не слышали?

– Да соседи вроде обсуждали что-то, но… я…это… не совсем вменяемый был… не въезжал в подробности.

Наконец, они подошли к бывшему парку, на территории которого образовался пустырь. Ветхое здание заброшенного бара посматривало на визитёров слепыми глазницами окон, заколоченных накрест досками. А когда-то в нём бурлила вечерняя жизнь под игривые пузырьки пенистого пива. Возле ржавого мусорного бака стояла кривая скамейка с облупившейся краской. Скамейка эта помнила много влюблённых парочек, судя по нацарапанным именам на ней, а сейчас смогла бы украсить следующую инсталляцию Коли-Артиста под названием «Ничто не вечно под луной».

Коля взмахнул рукой:

– Вот, тут и валялся мой туфель, а вон там, ближе к кустам, был тот клочок ткани.

Софья сосредоточенно осматривала всё вокруг. Жители старых деревянных домишек, расположенных невдалеке, устроили на пустыре свалку вышедших из надобности вещей. Ржавый бак наполовину завален мусором: бумажные пакеты, старый зонт, остатки развалившихся картонных коробок, истоптанная рваная обувь, разодранный матрац с вырванными из него пружинами (видимо, на металлолом сдали)… Но взгляд её зацепился за яркий кусочек ткани в кустах, в пяти – шести метрах от бака: он слегка торчал из-под опавших листьев – похоже, что-то малинового цвета.