Книга Тайна туфельки цвета фуксии, страница 17 – Гала Артанже

Саша почувствовал, как покраснели уши, но попытался оправдаться:

– Софья Васильевна, в радиусе ста метров всё осматривали. Сам не понимаю как её не обнаружили… Ну, кто ж знал, что туфелька окажется среди мусора? У нас ведь место преступления на парковке, а тут…

Софья, прищурившись, перебила его, и прозвучала тихая, но едкая колкость:

– Вот именно, Саша! Кто же знал?! Видимо, кто-то из ваших гениальных сыскарей подумал, если вещдоки не кричат «смотрите на нас», то их там и нет. У оперативников теперь новый метод: искать только там, где светло и чисто, и ничем не пахнет? Конечно, ручки белые пачкать в мусорном баке не барское дело – глянули поверху и успокоились.

Лицо Данилина стало не просто красным, на нём запылали багровые пятна. Он потупился.

– Признаю, ваша правда – недосмотрели. Такое больше не повторится, Софья Васильевна, – буркнул он, ощущая себя не столько следователем, сколько учеником, получившим строгий выговор от учителя.

Прошло два дня. Мозг Софьи Васильевны, как неутомимый механизм, позволял себе лишь семичасовые ночные паузы, чтобы не перегреться. Вместе с Данилиным они уже порасспрашивали всех жильцов «Волжских просторов». Ничего конкретного никто не знал и никакой информации об убитой девушке нигде не всплыло. Но втайне от своего бывшего ученика, чтобы не мешал, Софья наметила план дальнейших действий. И вот настало время, когда она уже начала подумывать: «А дело-то, может, и не окажется таким уж загадочным». Эти мысли посетили её неожиданно, когда она наткнулась на выставку современного искусства, проводимую в рамках «Дня города» на старой площади.

Софья переходила от одного произведения абстактного направления к другому, мысленно комментируя увиденное с лёгким оттенком скептицизма: «Современное искусство – это вам не пазл собрать. Тут разгадывай – не разгадать. И всё же, как ни крути, наше дело чем-то похоже… Слои, намёки, образы, а за всем этим, как и на картинах, скрыты ответы. Может, именно в этой бессмыслице и прячется ключ».

В Энске, помимо художников-абстракционистов, обосновались мастера исторического и пейзажного жанров. Волга здесь катила воды неспешно, словно перелистывала страницы истории, а закатное солнце окрашивало её гладь в такие оттенки, что даже искушённые живописцы терялись, пытаясь передать эту палитру. Какие просторы для вдохновения!

И ещё этот местный колоритный антураж милой провинции: кривые улочки, купеческие особняки с резными наличниками, покосившиеся избы с замшелыми срубами. Здесь словно остановилось время: в двориках сушилось бельё, старушки судачили на скамейках, а по вечерам доносились звуки гармони и балалаек, смешиваясь с ароматом палисадников и печного дыма. Вот она – подлинность, которую творцы так тщетно искали в лощёных столичных пейзажах.

Рассматривая картины, Софье казалось, что кисть художника не просто оживляла образы, но и возвращала голоса тех, кто когда-то бродил по этим улицам, наполняя их новым дыханием сквозь туманные слои прошлого.

На полотнах проступали то силуэты давно канувших в Лету купцов, спешащих по торговым делам, то барышень с зонтиками, то степенных священников, то бойких разносчиков с лотками сладостей.

…И вдруг среди мечтательного романтичного погружения в историю перед глазами Софьи возник кусочек совсем другого мира, прислонённый к фонарному столбу: уличный художник, известный в Энске как Коля-Артист, выставлял инсталляцию под названием «Крик души». И каково было удивление Софьи, когда среди экспонатов композиции она увидела… вторую туфлю цвета фуксии.