Книга Мечта жизни, или Наследство отменяется, страница 95 – Алёна Александровна Комарова

– Можно и так сказать – Валерий не стал сообщать, что эта женщина никогда уже не будет трезвая и живая. – Нам бы к Виславе попасть.

Марта мысленно удивилась и похвалила Валерия за развитую память. Вот она не запомнила как женщину зовут. Оказывается Вислава. Красивое имя.

– Вот и правильно. Вот и молодцы. Я вам еще в прошлый раз предлагала к ней обратиться. Она хорошая – стала рекламировать ее вахтерша – сейчас ее вызову. Если она занята, то придется подождать.

– Мы не торопимся – заверил Валерий, взял Марту под руку и повел на лавочку возле здания роддома. Усадил. Руку не отпустил. Гладил большим пальцем и думал. Марта не могла отвлечься от его прикосновений, вспоминала ночь. Ночь любви, страсти и нежности. Чуть краснела и смущалась. От воспоминаний этой самой любви, страсти и нежности внизу живота просыпались и порхали бабочки.

«Интересно – думала она – кто придумал, что это бабочки? Почему именно бабочки? Может это не бабочки, а птички. Не птички, а рыбки. Не рыбки, а лава вулкана, нет лава все живое выжигает. Здесь наоборот все живое оживает. Живое оживает – каламбур.

– Валер, сходим в костел? – спросила она.

– Сходим. – Согласился Валерий, возвращаясь мыслями от тайн семьи Мазуровских к Марте. Его Марте. – Ты хочешь в костел?

– Да. Интересно же.

– Хорошо. Сходим.

Валерий обратил внимание, чем старше поколение, тем лучше они знают русский язык. История дала свои последствия. Когда два государства дружили, считали Советский Союз освободителями от фашизма. Уважали и почитали наш народ, власть, то и русский язык учили из уважения и для общения. Многие знали красивый русский язык, передавали его по наследству. И не только его, но и уважение к Советскому народу, и ненависть к фашизму. Но в какой-то переломный момент всемирной истории все изменилось.

А молодежь уже не знает русский.

Беата с Кристианом – исключения из правил. Видимо, отец, развивая бизнес в двух государствах, учил их двум языкам.

Женщина взглянула на фотографию и улыбнулась.

– Я хорошо помню эту семейную пару. И друга их помню – Януш, кажется. У них двойня родилась. И день выписки помню, я готовила девочку. Тебя значит готовила. А Изабелла – мальчика. Конвертики у вас такие были. Дорогие.

– Вот мать ее говорила, что история тогда произошла нехорошая. Не помните, что тогда было. Просто жена моя – он понизил голос – очень суеверная. Говорит, тогда было – и сейчас может такое быть. Говорит, все возвращается на круги своя. Все когда-то повторяется. Я, конечно не суеверный, панике не поддаюсь. Но хочу ее успокоить.

– Нечего вам переживать. – Стала успокаивать Вислава – несчастный случай тогда был. Так он и вообще к вашей маме никакого отношения не имеет. Такое вообще редко бывает. Раз в сто лет.

– Расскажите нам – как-то странно попросил Валерий.

Попросил, но безотказно. Марта даже подумала: «Отказать нельзя рассказать. Я бы отказала и не стала рассказывать, а эта женщина, наоборот, не отказала».

– Я хорошо помню ту девушку, как сейчас это было. Звали ее Божена. Жалко ее было. Но так уж случилось. Судьба у нее такая. Потерять ребенка. Первенца.

– Погиб ребенок?

– Погиб. Асфиксия.

– Пуповиной?

Марта таращила глаза. Кошмар, что за ужасы они говорят. Теперь она будет бояться рожать. Она, конечно, и не беременна, хотя эту историю уже два дня рассказывают в роддоме.