Книга Интервью… в тумане, страница 116 – Алёна Александровна Комарова

— Как всё профессионально устроено. Максим Анатольевич, что происходит? Почему её убили? Вы вообще собираетесь мне рассказать?

Ему бы перестать удивляться её наивности, но это было превыше его сил. В этот раз он был удивлен не Тоне, а её желанию что-то разведать.

— У вас столько вопросов, Антонина. Если честно я и сам многое не пойму. Нужно проверять. Давайте в спокойной обстановке всё обсудим.

Несмотря на то, что она не считала свою квартиру спокойной обстановкой, согласилась и всю дорогу надеялась, что их встретит Петя, начнет бузить, возмущаться и распускать руки, а Тоня так грозно ему скажет: «Уходи! И не возвращайся. Я подаю на развод». И все её действия будут решительные, храбрые и не будет жалости и воспаленной ответственность, и не замучает совесть, пусть только попробует подать свой голос, Тоня её моментально заткнет. Всё! Хватит! Хватит терпеть и мучиться. Хватит надеяться, это бесполезно.

Петя сам выбрал свой путь, пусть по нему катится. Ей уже все равно. Она слишком долго тащила этот неподъёмный груз. Надеялась дотащить до клиники. При этом её периодически избивали, она валялась на обочине Петиной дорожки, а он в это время продолжал заливать в себя водку. Нет! Всё! Хватит. Она устала. Он ведь действительно не декоративная собачка, за которой нужно ухаживать, он — злой волк, на которого в зоопарке страшно смотреть. Его нужно выпустить в лес, в тайгу, подальше от людей.

Рождаемые решения её приободрили. Настроена она была несвойственно воинственно, но открыв дверь в квартиру, сердце то замирало, то бешено скакало. Нужно к кардиологу показаться, пусть выпишет лекарство от недуга, а потом защитит докторскую работу, доказав, что недуг «Пётр Самойлов» существует, только у некоторый женщин он под другим названием «Иван Иванов» или «Сёма Сидоров». Главное с лечением не затягивать, а то оно становится хроническим и перерастает в огромную опухоль души.

Петра дома не оказалось, и Тоня вздохнула так, что услышал Максим Анатольевич, но было подозрение, что он слышит даже её мысли. Он промолчал и по-свойски прошёл в кухню. Тоня накрывала на стол, когда он рассказывал.

— Начну с того, что в салоне была предсмертная записка. Напечатанная на компьютере…

— Не заметила там компьютера — задумалась Тоня, вспоминая содержимое тату салона.

— Она могла напечатать её дома.

— Она давно не живет дома.

— Откуда вы знаете?

— Она сама мне сказала. Да и напечатанная записка. Вы слышите как сомнительно это звучит? Где-то напечатала, принесла и…

— Вы правильно рассуждаете. Но для следствия это суицид.

— Нет-нет — запротестовала Тоня. — Это убийство. И Ирина с Надей тоже убиты. Все кто в моем отделе работал в последнее время, все погибли. И теперь осталась только я… — Она замолчала, но ненадолго — какой-то Дамоклов меч.

— Кто им рубит? Не пойму.

А действительно дамоклов меч, нависший над Тоней, в любую минуту мог сорваться вниз и пронзить её. Нужно было торопиться. На Тоню открыли охоту — это однозначно. Подозрение, что Тоня сама открыла охоту на других людей, оставалось, но Богатырёв его настырно игнорировал. Кое-что складывалось против неё. От одной только мысли внутри все переворачивалось и выворачивало наизнанку. Он из кожи вон вылезет, но сделает так, чтоб она проходила по делу свидетелем, а не подозреваемой. Нет, естественно, он не станет подделывать документы, но он сдвинет горы, если только кто-то обвинит Тоню в сговоре с преступниками.